Иммануил Платов - Пассажир

– Расскажите о себе, – последовал стандартный вопрос.

О себе? Ну что ж, я был обычным советским ребенком со способностями чуть выше среднего, необщительным характером и любовью к книгам. За книгами я просиживал все свободное время и впитывал из них все то, что должен был впитывать правильный советский мальчишка, а именно – веру в борьбу, высокое предназначение человека и силу добра. При этом я был трусоват и за все детство и юность ни разу не подрался. Улицы я избегал, предпочитая ее рисованию и чтению. Когда в очередной раз у меня забирала мелочь у кинотеатра и на остановках старшая гопота, крайне уязвленный собственной слабостью я шел домой и отжимался, поднимал гантели, а потом опять садился за книги, воображая себя победителем, как книжные герои. К четвертому классу выяснилось, что склад ума у меня строго гуманитарный, книги интересуют приключенческие и исторические, что естественным образом привело к логичному ответу на вопрос «кем быть».

– Кем быть? Каким быть?

О, этот вопрос задавался ребенку в СССР почти с детского сада. На него юным гражданам отвечали Борис Полевой, Маяковский, Вальтер Скотт и Джек Лондон, а еще, местная шпана, малолетние нарушители, шлявшиеся по каждому микрорайону в поисках драк, приключений и доминирования. С кем быть, каждый решал по своему, в меру желания или нежелания быть как все. Однажды, набравшись решимости, и выйдя из комнаты на улицу, я даже побыл какое-то время «бандитом» одной из мелких группировок моего околотка, правда, но драк с цепями в руках дело не дошло. Все ограничилось футболом в осеннем парке в компании ребят, с удивлением звавших меня за спиной «интеллигент» и договоренностью заниматься «бандой». Вскоре, этот мирок я навсегда покинул.

Окончательно отказавшись от улицы, я решил стать историком, поступил в кружок «юный археолог» при Дворце Пионеров, съездил в несколько экспедиций, поступил на истфак, отслужил год в армии и вот теперь сидел перед Упырем, с дипломом историка и полным отсутствием опыта в какой либо работе.

– Что это? Исторический факультет? – Упырь, слушавший меня до этого почти благосклонно, и краем глаза смотрящий в документы, вдруг слегка поморщился, как будто понял, что ест или пьет не то, что заказал.

– Вы куда пришли молодой человек!? В объявлении ясно сказано – знание английского. Вы что, думаете, что у меня достаточно времени, чтобы его терять тут с вами!? – Упырь говорил с неподражаемо отвратительной интонацией, он даже почти не повысил голос, но это было хуже чем любой крик или брань. Впоследствии, я много раз видел, как одной этой интонацией Михаил Игоревич морально удавливал не только подчиненных девиц и студентов вроде меня, но и взрослых солидных мужиков с портфелями, иномарками и животами, вываливающимися из ремня. Люди начинали заикаться, терять линию, на которой стояли, и в итоге всегда соглашались под давлением Упыря. Ну, или почти всегда.

Впрочем, я ждал такого поворота. Почти не дрогнув голосом, я ответил:

– Посмотрите вкладку, диплом защищался на английском языке, кроме того, вот, – и я выложил последний козырь, красные корочки «военный переводчик».

Как я их получил? Отдельная история. Служа солдатом срочной службы, в подразделении, относящимся к разведке округа, большую часть времени я переводил для нашего генерала книжку “Informational warfare”, и чтобы не терять год понапрасну (будучи в хороших отношениях с начальством) договорился о сдаче экзамена на военного переводчика. Пару недель я читал военные словари, а затем перелез через забор Высшего Командного Артиллерийского Училища (не шучу, пропуска у меня не было), сдал экзамен двум пожилым гражданским учительницам и уже вечером имел в кармане красный красивый диплом за подписью генерал-майора – главный итог и достижение моей армейской жизни.

Как выяснилось, через забор я лазил не зря. Удостоверение переводчика вкупе с тем, что я не пал под убийственными комментариями Упыря, его ко мне расположили. Мы поговорили еще немного, и он меня отпустил, сказав, что решение примут через неделю.