Алекс Динго - Александрида. Суперкукла

Веял резкий, холодный ветер. Порошил быстро снег. Гаврила преодолел около трёх метров. А дышал так, как будто полз стометровку. Глаза широко открыл. Изо рта потянулся парок. Он прижался к дочке. Она не дышала. Глаза сомкнула. На лице уже застыла багряная струйка влаги.

– АААААА… ААА… Ульяна… Только дыши. Она не дышит… Она… Нет… Она. Ульяна… Сейчас…, – произнёс он.

Гаврила, склонившись, поцеловал девушку в губы. И вдыхал в неё воздух, делая искусственное дыхание. Он лихо повторил свои нетрудные манипуляции. Но всё четно. Малышка не двигалась и не дышала. Она лежала на спине. И тихонько леденела.

– ААААА… ААА… Ульяна… Дыши… Ульяна… АААА… ААА…, – громко закричал он.

Повеял холодный ветер. Полетела стеной мелкая, морозная, белая пыль. Она красиво кружила. Гаврила сжал ладони. Он прижал свои руки к гриди малышки. И тут же сделал массаж. Он ритмично задвигался. Но всё четно. Он вновь вдохнул в рот дочки кислород. Но и тот не помог. Ульяна не дышала. Она получила сильную травму шеи, когда автомобиль кувыркался. Она уже не сражалась за свою жизнь. И не могла помочь родной душе. Гаврила прижал девушку к торсу. И крепко сжал руками. Он неровно задышал. Лицо побагровело. Глаза широко открыл. И тут же налились большие слезинки. Стайки прозрачной влаги покатились по битым щекам. Боль томила. На душе скребли кошки. И переворачивало наизнанку. Он чудом выжил, но потерял дочку.

– ААААА… АААА… Ульяна… Вернись ко мне… АААА… ААА, – неистово закричал Гаврила.

Ледяной вихрь усилился. Стеной полетела белая снежная масса. Она накрыла собою и Гаврилу, и малышку Ульяну. И всё вокруг стало белым и чистым. Воздух сотрясся диким, необузданным, больным и мучительным ором профессора. Он, горько рыдая, поцеловал дочку в щёчку. Его тело залихорадило. Руки сильно затряслись. Внутри всё опустело и опостылело. Появилась бездна дикой мучительности. Она охватила весь мир, которым жил профессор точных наук.

Небо покрывал лёгкий сумрак. И наливались ледяные краски. Вдали всё белело. Порошили снежинки. Ветер чуть поддувал. Полная глухомань Мурашинского района представала во всей красе. Круг замыкали тёмные ели. Петляла узкая, белая дорога. А по краям степи пустынные. В небольшой лощине красовалась маленькая деревушка. Здесь имелся один бежевый, большой, каменный особняк. Его украшали высокие столбы у парадного входа. Прямо готический стиль. Крыша треугольная. Там красовались фигуры в виде крылатых валькирий. Окна забирали много дневного озарения. Но виднелись плотные занавески, которые не пропускали и капельки света. Внутри имелась строгая, но уютная обстановка. В комнатах и в гостиной имелся высокий, матовый потолок. Стены украшали живописные картины. В основном на них рисовались хищные животные в момент охоты. Здесь примечался дикий оскал волка, рыси, росомахи, пантеры, льва, выхухоли и даже крокодила. Каменная, широкая лестница тянулась на самый верх. У дома имелся просторный подвал. В гостиной располагался чудный камин, в котором тлел яркий огонёк. На стальном листе лежали дрова и стальная тёмная клюка. Территорию особняка окружал высокий, каменный забор. На площадке стоял тёмный, элитный седан. Стёкла и кузов покрылись морозными узорами и инеем. Качели скрипели. Седло на цепях слегка раскачивалось. На снегу имелись небольшие тропки. И следы от летних замшевых ботинок. Они принадлежали одной знатной фигуре. Снег чуть заскрипел. Из беседки, окутанной снежной пылью, вышел слегка сгорбленный человек. Его муторное, порочное и морщинистое лицо скрывали длинные седовласые и тёмные волосы. Имелись и усы и борода. На шерсти висели мороженые слюнки. Полные губы выглядели сухо и разбито. Он был окутан в одеяло. Суховатое тело слегка тряслось. В руках имелась бутылка недорогого коктейля. Фигура тихонько двигалась по заснеженной тропке. Тень тянулась впереди. Ноги чуть заплетались. Профессор Гаврила Львович Рогатых остановился. Он повёл бровями, который покрылись заметным инеем. В мутных глазах рябило. По коже пробежала дрожь. Он выпил немного коктейля. И слегка помотал головой. Изо рта потянулся парок. Гаврила уставился вдаль. Мысли путались. «Сколько уже прошло времени… А на сердце тяжело три лета и три зимы… Эта третья зима без моей крошки… Ульяна. Моя малышка… Я верну тебя… Всё решено… Уже многое сделано. Сколько опытов. Сколько всяких манипуляций и схем я отработал… Сколько исследований. Боже. Сколько всего было… Какой – то дурман. Как во сне… Я блуждаю как призрак в этом особняке. Всё пустое без тебя моя малышка Ульяна. Но я здесь не просто так. Я уже многое доказал и себе в том числе… Я знаю, что могу вернуть тебя крошка… И я это сделаю… Всё готово к финальному аккорду. Вот она кульминация всей моей работы. Как я хочу тебя снова обнять… И обниму, будь уверена моя малышка Ульяна. Ты моя любимая девочка… Этот ублюдок во всём виноват… Но он отделался царапиной… Сукин сын… Его признали виновным в трагедии… И упекли за решётку. Но что толку. Разве это, что – то меняет… Ничего… Но я способен сотворить невозможное. Моя малышка Ульяна… Сегодня свершиться грандиозное. Я тебя обниму, как и прежде… Ты моя радость и моя кровиночка… Ещё несколько глотков коктейля… И я пойду к себе… Я закрою двери… И сделаю то, что должен сделать… Ульяна… Моя девочка… Я иду за тобой…»