Наталья Стукова - Сказки Женской Души – 3. Сборник самоисполняющихся сказок

– Ну так найди того, кто вместо тебя гостей собирать будет, делов-то! – улыбнулась старушка.

– Ах, я пыталась, Матушка! Я уж и в гильдию к нам ходила, да они мне сказали, что таких хозяек, у кого гости остановиться могут, много, а вот тех, кто бы этих гостей убеждал к ним приехать, и нет почти. Никто на эту работу идти не хочет… – и на прекрасных глазах Марии-Винченцы вновь выступили слезы.

– Не плачь, Марикита, – утешает ее соседка. – Думаю, что все же смогу помочь твоему горю! Вот, возьми эту ленточку – она не простая, а волшебная, мне в наследство от прабабки моей досталась. Привяжи ее на окошко, да попроси, чтобы она к тебе верного человека привела. Три ночи подряд так делай, а там посмотришь, что будет! – Вручила Матушка Лоретта Марии-Винченце бордовую ленточку, взяла кувшинчик с молоком, да и пошла восвояси.

А Мария ее слову последовала, привязала ленточку, да стала ее просить помочь верного человека найти.

Прошло три дня, а на заре четвертого постучалась к ней в дом нищенка – худая, оборванная, изможденная, и попросилась переночевать. Сердце у Марии было доброе, она и согласилась. Да так ей жалко стало свою гостью, что она не только переночевать ее пустила, но еще и мыльню ей организовала, да одежду новую дала.

И оказалась ее гостья не изможденной старухой, а молодой женщиной, только очень уж уставшей, потому что шла долго, издалека, пешком. Стала Мария ее расспрашивать о житье-бытье. Оливия, так звали гостью, рассказала, что шла она из далекой страны в поисках лучшей доли. Да только напали на нее по дороге разбойники, да все, что у нее было, отняли, хорошо, хоть саму в живых оставили. И с тех пор бредет она по дорогам, да ищет, где бы голову преклонить. Однако, хоть много на свете людей добрых, готовых у себя ее оставить, дать кров и стол, да делать она не умеет то, что им в ответ от нее нужно. А нужно им, чтобы она по хозяйству управлялась – двор мела, воду носила, еду готовила, мыла-стирала-убирала.

А Оливия у себя на родине была дочерью богатого человека, на перине пуховой спала, на золоте ела. Так что хозяйственным делам не обучена. А умеет она то, что здешним людям не надобно – есть у нее от Бога Дар людей убеждать. Даже отцу помогала она товары свои продавать. А в этой стране это ее умение совершенно бесполезно. Так что, идет она в столицу, к тамошним купцам в гильдию попроситься. Может статься, найдется там тот, кто с ее батюшкой дела вел, да и ее, быть может, вспомнит. Вот только в том виде, что у нее был, ее и на порог не пустили бы ни в один приличный купеческий дом, не то что в гильдию.

Слушала ее рассказ Мария, и ушам своим не верила – это что же получается? Бордовая ленточка привела-таки к ней нужного человека!

Рассказала хозяйка гостье своей, что ей как раз именно такой человек и требуется, чтобы постояльцев приглашать, да и предложила ей остаться – за кров, за стол, а если дела хорошо пойдут, то и за жалованье. Расцвела Оливия, и с радостью согласилась.

А на следующий день у ворот гостиницы Марии-Винченцы уже пятнадцать человек стояло, да на постой просилось.

Так и повелось у них – Оливия людей искала-приглашала, а Мария их привечала. И вскоре так дела у них хорошо пошли, что пришлось Хозяйке еще один дом под гостиницу прикупить, а там – и второй, и третий, и четвертый, и пятый… Целый городок получился для гостей, где каждый мог выбрать себе жилье на свой вкус и кошелек. И пошла о гостинице той добрая слава по городам и весям, по всей стране и даже за ее пределы.

А Оливия так рада была, что нашла свой новый дом здесь, что и думать бросила о том, чтобы в столицу уехать. Наоборот, члены гильдии купеческой за честь почитали у них с Марией-Винченцей отдохнуть, да здоровье поправить.

А через несколько лет вышла Оливия за одного из купцов замуж, и все-таки покинула подругу свою, однако остались они добрыми приятельницами на всю жизнь.

– А самое главное – никогда, вы слышите – НИ-КОГ-ДА – не пытайтесь стать тем, чем вы НЕ являетесь! – длинная и стройная, как положено любой, уважающей себя Горошине, Учительница назидательно подняла вверх один из усиков, и обвела притихший класс строгим взглядом из-под нарядной белой шляпки.

– А почему? – наивно захлопала глазками маленькая продолговатая коричневая семечка. Усик на ее макушке с любопытством нацелился на мистрис Горошину. Она вообще была очень, очень любознательной, и Мистрис не выносила ее за это.