Е.Ермак - Серебристая чаща. 2 часть

–Ты что при любом писке будешь его кормить? – шепотом спросила мать.

–Я не хочу, чтобы он плакал.

–Ребенку нужен режим.

–Я сама знаю, что ему нужно.

Малыш закряхтел, и обе женщины замолчали, продолжая общаться глазами. Алексей громко позвал женщин пить чай на кухню. Маргоша застыла от подобного нахальства, но оглянувшись на сына, увидела, что тот даже не проснулся.

–Как вы его назовете? Это не дело, что мой внук уже неделю без имени! – прошипела мать Маргариты Васильевны.

Маргоша отхлебнула чуть темную горячую воду, которую Алексей именовал чаем. Видимо, с тех пор, как она легла в роддом, чай в их доме никто не заваривал. Маргоша тоскливо обвела глазами кухню. Снова над ней повисла готовка, уборка квартиры, мытье посуды, а она в роддоме так отвыкла от этого.

–Мы его назовем Олег, – провозгласил Алексей, – Вещий Олег! Ты не против, Маргарита?

Олег, так Олег. Пусть будет такое имя. Все равно. Главное то, что она любит больше всего на свете этот маленький свёрток, который недавно и вовсе не существовал. Главное, что она ощущает тяжесть в груди на малейший звук, который издает ее малыш. Олег. Олежка. Потом мама уехала, и начались их с Алексеем будни. В первый же вечер, несмотря на то, что дома появился малыш, Алексей вспомнил про свой дурной характер. Сначала Алексей долго наблюдал за Маргошей и ее неумелыми попытками помыть дитя. Вместо того, чтобы помочь хотя бы своим отсутствием, он стоял над душой и давал противоречащие друг другу советы.

–Ты бы хоть у матери спросила, как мыть его!

Маргоша очень нервничала и хотела только, чтобы ребенок не плакал. Но он плакал, и все валилось у нее из рук: и темный пузырек с марганцовкой и градусник для измерения температуры воды, и выглаженное с двух сторон полотенце. В итоге малыш был в воде от силы минуты две, потом она показалась Маргоше чересчур прохладной.

–Ничего! Пусть сразу закаляться начинает!

–Ну не с первого же дня! – возразила Маргоша.

Все, о чем она мечтала в эту секунду, чтобы Алексей испарился без следа. С каким наслаждением она бы постигала мудрости ухода за ребенком. Толстая книжка Спока была прочитана ею до дыр, и в теории Маргоша была подкована отменно. Она знала, что следуя книге, сможет гораздо больше времени уделять ведению хозяйства. Популярный автор советовал приучать ребенка к самостоятельности чуть ли не с самого первого вздоха. В книге была описана успешная практика, которая позволяла спокойно спать родителям, спокойно переносить истерики, вообще, спокойно относиться к своему материнству. И пока малыш не появился на свет, Маргоша считала совет "дать поплакать" совершенно разумным. Однако на деле все оказалось не так, как в книге. Первые дни Маргарита Васильевна не могла даже толком выйти на прогулку с ребенком. Стоило ей начать одевать Олежку, он просыпался и, естественно, плакал.

–Так дай ему соску! – хмурился Алексей.

Соску Олег не любил, с негодованием выплевывал и заходился в плаче ещё громче. Малыш признавал только грудь, и Маргоша снова и снова брала его на руки, не успев одеть на ребенка ничего, кроме ползунков. Поэтому сборы на прогулку растягивались на час, а то и на два. Однажды навестившая Маргошу мать не выдержала и, несмотря на протесты и младенца и Маргоши, туго запеленала ребенка, пока он пищал и сучил ножками.

–Выбирай из двух зол меньшее! Ему нужно свежим воздухом дышать? Нужно. Значит, бери и одевай. А так и себя измучила и его. Пошли.

Маргарита Васильевна что-то пробормотала в ответ, но была несказанно благодарна матери за проявленную ею твердость. На улице было хорошо. Ребенок сразу замолк, стоило качнуть пару раз коляску. Маргоша дышала полной грудью. Мир расширился от квартиры до целой улицы. Маргоша первые минуты чувствовала себя незащищённой, но потом привыкла. Главное, держаться на людях строго и деловито, они и не поймут, что у нее в душе кавардак. Прохожие узнавали ее, здоровались и все норовили заглянуть в коляску, где скрытый двумя слоями марли, спал ее малыш.

–Надо, чтобы ему на личико хотя бы один лучик солнца попал, – сказала мать и убрала марлю.

Маргоша стерпела, но понимала, что она права. Чужие взгляды казались ей опасными. Вдруг кто-то сглазит малыша, вдруг у нее молоко пропадёт. Кстати, оно и пропало через пару месяцев. Просто Алексей держал в себе недовольство, а потом выплеснул:

–Как не приду, ты лежишь! Ты, вообще, хоть что-нибудь по дому делаешь? У других, вон, жены и первое и второе подают, когда муж с работы возвращается, а ты что?