Егор Шиенков - Теория Большой Игры

Эта сила ничего не навязывает, никого не заставляет, она просто немного помогает, иногда подталкивает на тот путь, который приготовлен человеку. Будущему музыканту она подсунет объявление о наборе в музыкальную школу, будущему политику – бандита-спонсора выборов, будущему убийце – командировку на войну в горячую точку.

Но такой жизненный путь не один, их всегда несколько, человеку никогда не навязывают одну единственную линию поведения. Каждый должен выбрать один из своих путей, а вот по какому из них и как он пойдет – вот в этом все и дело.

На востоке есть такое понятие «Дао» – это путь, который должен найти для себя человек. Как раз его имел в виду Конфуций, когда сказал: «Если утром познаешь правильный путь, вечером можно умереть.» Насчет умереть – это он, конечно, погорячился, потому как, если найдешь свой путь, первое, что надо делать – пуститься по нему вприпрыжку и никуда больше не сворачивать. – Ангел замолчал и вопросительно посмотрел на Максима. Его взгляд выражал буддийскую мудрость и спокойствие.

Максим, немного ошалевший от потока высоких откровений со ссылкой на земные духовные авторитеты, пытался утрамбовать в сознании весь объем полученной информации с минимальными потерями.

– Погоди, – после задумчивой паузы произнес он, – но ты же говорил, что у жизни нет смысла, а теперь десять минут распинался на тему, в чем он состоит.

– У жизни есть и смысл, и цель, но ни того, ни другого нет в ней. В этом и состоит главная ошибка людей. Они ищут смысл внутри жизни, а он вне ее.

– А… ну так, в общих чертах, в принципе, как бы ясно, – промямлил Максим, хотя ничего ясного, даже в общий чертах, для него в этот момент не было.

– Ну, тогда вперед, – бодро провозгласил Ангел.

После этих слов Максим услышал хлопок, похожий на выстрел из духового детского ружья…

Максим Холодковский стоял напротив панорамного окна своего кабинета. Двойное пуленепробиваемое стекло сдерживало серую муть осеннего утра в пятидесяти сантиметрах от его лица. Он вытянул руку вперед и, оперевшись на ладонь, перевел взгляд на мокнущий под ногами город. С высоты тридцать третьего этажа не только пешеходы, но и автомобили казались мелкими насекомыми, стекающимися нестройными рядами к подножию офисной башни. Картина вызывала ассоциации с большим муравейником, к которому спешат его обитатели, и каждый из них что-то тащит, чтобы муравейник становился все больше и больше. Спешащие к началу работы люди также несли отдать что-то своей организации: свой талант, или хотя бы просто способности, силы, время, здоровье. Задача же офиса – переработать все это в деньги, большинство которых пойдет на дальнейший рост муравейника и непосредственно его владельцу.

Да, не зря писал какой-то модный писатель: «Весь мир держится на подобии», – подумал Максим. И чего они сюда прутся каждое утро – ведь их работа скучна до истерики? Или они настолько ограниченны, что испытывают щенячий восторг от перекладывания бумажек, свидетельствующих о чужих денежных потоках? Неужели все эти люди не смогли найти себе в жизни более интересное занятие, которое при этом приносило бы необходимый для пропитания доход? Откуда эта моральная импотенция, эта холопская психология?

А может, это духовное смирение русской интеллигенции? Может, у этих людей богатый внутренний мир, позволяющий относится к окружающему с буддийским спокойствием?

Эта мысль развлекла Холодковского, он отошел от окна и стал ходить по кабинету от стены к стене. Размер кабинета, даже при таком маршруте передвижения, позволял своему владельцу тратить на прямолинейное перемещение достаточно продолжительное время для того, чтобы иметь ощущение прогулки. Мысль о высокой духовности сотрудников, подстегнутая забавной софистикой своего происхождения, стала постепенно оттеснять утреннее уныние, вызванное безрадостным видом из окна.

Полторы тысячи смиренных философов, аскетов духа и художников субъективной реальности. Красиво! Все, что им нужно, они черпают из внутренних источников души. Для них не стоит шекспировский вопрос:

«Достойно ль смиряться под ударами судьбы,

Иль надо оказать сопротивленье

И в смертной схватке с целым морем бед

Покончить с ними?»

Они точно знают, что «достойно», и черпают успокоение в своей мудрости, воспитанной в них родителями, в которых, в свою очередь, подобную мудрость воспитал зомбирующий советский строй. И теперь эти люди отдают ненужные им силы для работы на того, кто по духовному развитию гораздо ниже их, вследствие чего не избавлен от притязаний на власть и богатство. Так что, получается, что лозунг «кто был никем, тот станет всем» продолжает работать и по сей день, только теперь наоборот.