Алексей Кречетов - Невзрослеющий мальчик

Хмурое небо слезу проливает
И грязь создает на земле,
Пустые ямы водой заполняет,
Пыль растворяя на дне.
И слышится голос, но нет это плач…
Знак иль припадок этого мира?
С каплей на землю спустился палач
В предвкушении пира.
Но взгляд, отрешенный его
На одной лишь картине застыл,
Как в луже сухое перо,
Бывший палач обронил.

В тумане остается прошлое,
Чувства падают желтыми листьями…
На земле сырой они кажутся крошками,
А на дереве просто очистками.
На границу зрелости опустился занавес,
Закрывая поступки прошлого.
Вы без памяти не останетесь,
Там нет места для вас роскошного!
Только грязь осядет в беспамятстве,
А былое отбросит тень.

Зачем же я насилую свой мозг?
И куча мыслей, как удары розг,
Мой труп, как зелье, оживляют,
Но неизбежно раны оставляют…

Зачем я помню каждый день?
Зачем я вспоминаю сны?
Мне говорят, что это хрень!
Но я заложник головы…
И там всегда идет борьба:
Добро и зло, невинность и порочность…
Когда я вижу, как судьба
Рисует жизнь и будущую прочность,
Свободный расстилая путь,
Я, как дикарь, смотрю на пустошь
С неутолимой жаждой любопытства:
«Не знать каков же мой исход»
«А может лучше я в обход?!
Накину сверху мантию бесстыдства
И утону в канаве нечистот» —
Во мне промолвил первый идиот.

«Уймись, чертенок, не пыхти!
Ты не один, нас – много!
И нужно компромисс найти,
Чтоб утолить желания другого!»

«Я слишком долго знаю вас, соседи,
И ненавижу всех до одного!
Вам нравиться всегда о чем-то бредить,
Желаю я не слышать никого!»

«Друзья, зачем опять нам эти ссоры?
Когда же мы гармонию найдем?
И грань сознания пройдем?
Тогда откроются просторы,
В которых каждый будет волен
При абсолютно равной доле!»

«Конец! С меня довольно, всем молчать!
В желаниях согласья нет!
Так будем дальше неизвестность рвать
Покамест держит нас скелет!»

Мой дух застыл на перепутье,
И грустный взгляд
Плывет во времени назад
Чтоб вновь увидеть: те лоскутья
Невинной кожи на кресте,
Крови святой глубокие озера,
Дорога в рай, и волчья свора
Сквозь трупы всех шагает в черноте.
И в этой тьме настал покой
И облегчение,
И Смерти ровное течение.
И стал не слышен голос мой.
А может это заблуждение?
А дух, что мой, – полуслепой?

Из толстой нити лжи я шью свою одежду…
Из ткани человеческой выращу надежду…

Мной движет мрачная иллюзия
тревожит звук костей,
внутри меня интрузия,
кристаллы из частей
тела абиссального,
глубина которого вызывает дрожь…
Я на дне хрустального
моря! Ну и что ж?

Из толстой нити лжи я шью свою одежду,
из ткани человеческой выращу надежду
и пусть голодный разум меня съедает изнутри
глазные яблоки и уши пусть украшают алтари
оставшиеся части тела поместятся в конверт,
другому адресованный, как приглашенье на концерт

Любой монах безумен,
Как и любой из нас – монах!
И он настолько безрассуден,
Насколько близок к нему крах.

В момент отчаянья монах положит голову под плаху,
Предмету веры он отдать готов последнюю рубаху…

Во истину, могучи Боги и Миры!
Когда вокруг них муравьи,
Которые возводят храмы,
А мертвые тела мозаикой складывают в рамы…

Во истину, могучи муравьи! Которые себя же превращают в камень…
– О, Господи! ЗАЧЕМ?
– Да просто так, «на память»…

Горит фонарь,
не меркнет облик,
я вижу тварь,
обнюхивает столбик…

Я вижу ветви тополей,
что небо закрывают,
но нет со мной твоих очей,
что в сердце пламя разжигают…

Глаза мои пустые
запомнят эту ночь,
как образы простые,
тревожно гонят прочь.

Чудесный день под облаками,
покрытых нежной белизной,
не описать его словами,
не расписать его кистой…