Евгений Кенин - Рехан. Цена предательства

Андрюха, не обращая внимания на грозящую ему опасность, попытался вскочить и выхватить у молодого свой жетон. И сразу же получил за это от второго, пожилого уже охранника прикладом в голову. От сильного резкого удара Андрюху снесло вниз – снова на скудную примятую траву. Короткий ежик волос тут же окрасился красным. Мотнув окровавленной головой, солдат попытался снова поставить себя на ноги, но черный, усатый, как жук, охранник был начеку. Ударил не жалеючи – носком жесткого берца прямо в зубы. От удара что-то противно чавкнуло и Андрей, как подкошенный, снова рухнул в траву.

На помощь усатому пришли сразу несколько наемников. Весело хохоча, принялись пинать лежащего. Тем временем командир с рыжебородым отошли в сторону, не мешая своим подчиненным глумиться над жертвой.

Пашка дернулся было к Андрюхе, но тут остальные, желающие поучаствовать в забаве, принялись с гиканьем избивать остальных, рядом стоящих солдат. От неожиданного удара ботинком в незащищенный бок Пашка, не сдержав вскрика, повалился на землю. Сразу вслед за первым последовал удар в голову чем-то очень жестким, и на мгновение Пашка отключился.

Сквозь красноватую дымку заметил, как главарь машет рукой, и что-то кричит рыжебородый, скалясь, своим веселящимся отморозкам. Те нехотя отошли от места своего развлечения. В голове потихоньку прояснилось. Обжигающе закололо в боку, а из разбитого лба лениво выступила кровь. Поискал глазами Андрюху. Тот оказался несколько в стороне, все лицо залито кровью, но видно, что в сознании.

Сжав зубы и матерясь от боли, Васильев поднялся с земли. Жук-охранник ухватил его за шею, не давая встать. Подошли начальник зеленки со своим спутником. Рыжий неожиданно начал разговор на хорошем русском, практически без малейшего акцента в произношении:

– Не надо ругаться, сладкий, некрасиво это, – голос стал жестче, – значит, ты у нас спецназовец? – утвердительно кивнул, ожидая ответа.

– Ну… – презрительно выдавил Андрюха сквозь зубы, покрытые розовой пленкой. Сплюнул ее вместе с осколками зубов и взглянул прямо на рыжего.

– Эти… – вступил в беседу главарь, махнув клочковатой бородой на остальных парней, – тоже? Контрактники, да?

Язык у него все-таки корявый, несмотря на тщательно проговариваемые русские слова.

– Нет, не тоже, – мотнул солдат головой. Попытался вытереть набегающую кровь, что обтекала ручейком брови и набегала на глаза, – я один. Эти – гансы просто. Солдаты… – и с неприкрытой ненавистью обвел взглядом бандитов.

– Ай, зачем врешь? – почти доброжелательно воскликнул рыжий, – скажите сразу, что вы все спецназовцы, вы все на задании. Так ведь?.. – убедительно кивнул он, обращаясь к остальным, – разведка, полковая, небось?

– Нет-нет, – поспешил разъяснить обстановку Толик. Пашка знал о нем не так уж много, для него это был просто плотный, коренастый солдат первого года службы, – мы сбежали из части, просто сбежали, с передовой… Да, прапорщика грохнули, оружие взяли, пожрать – и в горы… Достал он нас, урод, пристрелили. Вы уж поверьте нам, мы правду говорим.

Говоря, Толик заискивающе заглядывал в глаза обоим допрашивающим.

Андрюха демонстративно сплюнул красным на землю.

– Какого еще прапорщика? – рыжебородый удивленно поднял брови, на этот раз поворачиваясь к Пашке. Понимая, что от него ждут ответа, он все-таки не смог поднять головы и ответить. Так и стоял, тупо уставившись в землю, пока голос не подал стоящий рядом Виталя. Тощий, замученный службой «черпак» был одного года с Адрияновым, оба служили в злополучной пятой роте. Сейчас Виталя придерживал свернутый нос рукой и тяжело дышал через рот, задрав кверху голову.

– Прапорщика сверхсрочной службы Батманова, пятой мотострелковой роты, – отрапортовал Виталя рыжему. Указал подбородком на Толика, – он правильно говорит. Мы прапора вниз отвели, в ущелье, там и расстреляли… Сами третий день идем, здесь вот, подальше уйти хотели…

Говорить Витале трудно, он буквально захлебывался в крови, обильно хлещущей из разбитого носа.

– Куда? – встревает главарь.

– А хрен его знает, куда. Все равно куда, – почти равнодушно ответил парень, хлюпая носом, – после всего-то…

– А спецназовец с вами откуда? – вкрадчиво допытывался рыжий.

Виталя пожимает плечами:

– Его два месяца назад перевели к нам. Чего-то напортачил он там, вот его и перевели.

Тут он бросил взгляд на молча стоящего Пашку.

Пашка невольно опустил голову еще ниже. Сдаст ведь, скотина, пробежала внутри испуганной мышью мыслишка. Но Виталя промолчал, отводя взгляд.