Наталья Доброхотова-Майкова - Бронзовый воробей. Или приключения красавца-корнета

Наш герой в первые же мгновения опередил передних. Он знал, что мчится навстречу гибели, и эта мысль приводила его в экстаз. В настоящем упоенье он шпорил коня, который казался ему самим ангелом смерти. Он не заметил, когда ряды противников смешались. Шашку, выдернутую по команде, он все еще держал опущенной к ноге. Где—то в иной стране, незнакомой, дальней протрубили отступление. Рука его и ноги сами вспомнили, чему их учили на бесконечных тренировках, и повернули коня. То есть попытались. Конь не подчинился. С коротким радостным ржанием, похожим на всхлип, он еще быстрее рванулся вперед. Корнет уже сознательно натянул повод – без всякого успеха. Краем глаза он увидел занесенную над собой саблю и неловким движением, словно отмахиваясь, отразил удар. И тут он увидел впереди знакомое лицо: гусара, проигравшего ему своего рыжего. Видимо, конь решил теперь доказать, что старая любовь не ржавеет и что лошадиное сердце не хуже собачьего. Эти чувства сделали бы ему честь, если бы пришлись более ко времени. Корнет рванул повод со всех сил. Гусар между тем узнал свой проигрыш. Он побледнел, словно рыжий со звездочкой нес не корнета желторотого, а статую командора, и торопливо поворотил коня. Гусар, скакавший следом, налетел на него, отпрыгнул в сторону, толкнул еще одного, две лошади разом взвились на дыбы, кто-то из всадников упал, а может и оба – корнет не видел, а гусар тем более: поддавшись панике, он мчался сломя голову, и его товарищи поспешно сторонились и давали ему дорогу. Корнет мчался за ним, внося смятение в ряды неприятельского войска. Вдруг он заметил, что его не окружают больше оскаленные лошадиные пасти и занесенные шашки. Вслед за преследуемым им гусаром он ворвался в лесную чащу – впрочем, довольно редкую. Мимо проносилась свежая, недавняя еще листва. Кони с хрустом топтали подлесок.

Рыжий конь, которого корнет больше не сдерживал, то и дело нежным ржанием звал прежнего хозяина остановиться, вернуться и приласкать его. Но гнедой круп и развевающийся над ним ментик мелькали впереди с прежней скоростью.

Вдруг они исчезли. Раздался громкий треск, душераздирающий вопль, и корнет увидел себя на самом краю обрыва.

Сердце его стремительно ухнуло вниз, а все остальное взмыло вверх. Казалось, он повис над бездной, из которой все еще несся вопль… Но вот толчок, и время снова понеслось в ритме галопа, отбрасываемое назад подковами.

Перескочив благополучно овраг, в котором его бывший хозяин сломал шею, рыжий перешел на короткий галоп и затем на рысь. Корнет готов был заплакать. «Судьба моя плачевна» – думал он. «Я не знаю даже, кто я. Перебежчик? Дезертир? Стоит врагу появиться, и я – пленный либо труп! О нет! Живым я не дамся! О позор, позор! Я бежал с поля боя!» Не знал он того, малосмысленный, что бегство сквозь вражеское войско во все времена именовалось атакою, и славнейший из фараонов египетских именно этим прославился!

Он продолжал ехать шагом через лес. Заслышав подозрительный шум, он старался углубиться в чащу, понимая при этом, что все больше удаляется от линии фронта и внедряется в расположение неприятеля. Лес вокруг становился все выше, все величественнее. Бедному корнету вспомнилось знакомое по детской литературе выражение: «и они скрылись в лесу», и оно показалось ему нелепым. Скрыться в лесу было бы нелегко, а еще нелегче – скрыть коня. Что, если бросить коня и пробираться пешком? Да, но его пришлось бы привязать к дереву, а в лесу, наверно, волки… Солнце поднялось в зенит, но жарко не было. Было очень красиво.

Прекрасный юноша на прекрасном коне ехал по прекрасному парку… В самом деле, он ехал, словно по аллее, между двумя ровными рядами могучих вязов. Должно быть, это была заброшенная дорога. Через некоторое время ее пересекла под прямым углом другая такая же дорога, или аллея. Корнет помедлил на перекрестке и повернул направо. И он ехал дальше, и снова куда—то сворачивал, уже не думая, к чему это его приведет. Солнце стало уже опускаться, и вот ему показалось, что впереди что—то возвышается – не то скала, не то стена. Не без предосторожностей он подъехал поближе и увидел огромное разрушенное здание. Разрушено оно было, безусловно, давно, и давным—давно заброшено: всевозможные растения, и вьющиеся, и цветущие, и свисающие, густо покрывали его стены, кое-где выросли даже небольшие деревья. Все было спокойно, только громко пели и кричали птицы. Корнет рискнул въехать сквозь широкую арку во внутренний двор. Здесь было меньше разрушений. Сохранились многие прекрасные колонны и мраморные плиты. Конь осторожно, как на лед, вступил на гладкий камень. Из этого дворика корнет проехал в соседний. Там он спугнул роскошного самца—оленя с огромными ветвистыми рогами. Олень сделал прыжок и исчез где—то в зелени. Очевидно, людей здесь давным-давно не водилось…