Зорий Шохин - Жертва и хищник. Роман

Свою карьеру в Штатах Эдюля начал как энергичный и перспективный советолог. Этому поспособствовало не только советское удостоверение о присвоении ему звания доктора исторических наук, но и визитная карточка из Израиля. Ее носитель, говорилось в ней, – профессор и директор научно-исследовательского института политических исследований.

Появление Эдюли на скучном университетском ландшафте заинтриговало позевывающих профессоров. Он с гордостью перечислял должности, занимаемые им в Москве, и свои бесчисленные связи. Достаточно фамильярно, как о более чем хороших знакомых и близких друзьях, отзывался о членах Политбюро, поражая слушателей своей осведомленностью о кремлевских тайнах. Но бенефис продолжался недолго. Пару месяцев. А затем грянул гром.

Кипучая энергия загадочного советского светила поразила воображение перегруженных мелкими сварами стареющих американских профессоров. Но на одном из заседаний университетского сената Фрэнк Бауэр, вернувшийся недавно из Израиля, взорвал сонные будни околонаучной общественности рассказом о том, что Эдюлю лишили всех его ученых степеней еще в Советском Союзе. Мало того, его репутация и в Израиле была крайне сомнительной. Благодаря своей ловкости и умению лавировать в мутной тине сплетен и россказней Эдюля ловко вписал себя в фамильное древо одного из отцов нации, благодаря чему тот ему охотно и протежировал. Эдюля даже стал издавать политологический журнал и переманил в него высокопоставленных беглецов из Восточной Европы. Там он публиковал написанные за немыслимо короткое время толстенные монографии о советских вождях. Конечно, за своей собственной подписью. А кроме них, не без расчета еще и диссертационные муки нужных людей. По слухам, им очень заинтересовалась израильская разведка – «Моссад».

Расправу с Эдюлей Фрэнк Бауэр обставил так, словно раздавил попавшееся ему на пути насекомое. Он накопал в русскоязычных эмигрантских изданьицах целую кучу самых невероятных Эдюлиных россказней, включая цитаты из секретнейших стенограмм Политбюро. Эдюлю выставили из университета без церемоний и в самые короткие сроки. Для кого-то другого это стало бы непоправимым фиаско. Для Эдюли же – пусть и болезненным, но поводом для нового витка таинственной карьеры. Кому и для чего он оказался нужным, оставалось только догадываться. Изгаляясь, Фрэнк перечислил все известные секретные службы, от Москвы до Вашингтона и от Пекина до Лондона и Парижа, уверяя слушателей, что Эдюлю они используют как совместный презерватив. Сполоснули – и снова в действие…

От всего этого у Эдюли осталось омерзительное ощущение оплеванности. Когда он вспоминал об этом, а это случалось довольно часто, ему становилось не по себе…

По-видимому, он все же прокололся. Старый кинопират вдруг насторожился:

– Ты что, знаком с ним?

Профессиональный браковщик дарований, Джошуа Шмулевич уже давно распознал, с кем имеет дело. Эдюля с его живучестью и мистической приспособляемостью вызывал у него острейшее любопытство. Где вы еще встретите такой талант – вылезать чистеньким из выгребной ямы, даже оказавшись на ее дне?

– Слышал что-то, – досадливо кашлянул Эдюля. Впечатление должно было быть таким, словно у него что-то застряло в горле.

– Сандра его на дух не переносит…

Эдюля сделал вид, что хмыкнул. Ждал, что Джошуа продолжит. По позвоночнику, слегка покусывая, проскользила змейка возбуждающего предчувствия. Но тот отвлекся.

– У нее юбилей скоро. Пятьдесят пять. Дата!

Эдюля насторожился. Джошуа это заметил и вставил язвительную ремарку:

– Тебя, кстати, дружок, она бы не пригласила, – хохотнул он.

Эдюля пропустил его шпильку мимо ушей. Ему нужна была информация.

– И что этот самый Фрэнк Бауэр? – чтобы отвлечь Джошуа, спросил он.

– Уж не собираешь ли ты светские сплетни? – спросил тот подозрительно.

Эдюля же сделал вид, что любопытство его было праздным, и картинно зевнул. Киноволк потерял бдительность и махнул рукой.

– Впрочем, ее можно понять: единственная дочка замужем за этим старым бузотером и скандалистом.

– Сколько ему там, этому Фрэнку? – лениво пожал плечами Эдюля.

Джошуа рассмеялся.

– Можешь позавидовать: старше Сандры! Еще тот задира и пижон! Как только где-нибудь появится, сразу все внимание на него…

Интуиция никогда еще не подводила Эдюлю. Змейка в позвоночнике, юркнув куда-то вниз, исчезла. Зато зачесались ладони. Давало о себе знать хорошо знакомое ему шестое чувство. Надо было во что бы то ни стало разговорить старого скептика. А сделать это можно было, понимал Эдюля, только одним путем: продемонстрировать равнодушие. Всерьез он, мол, самого Джошуа тоже не воспринимал и не воспринимает.