Ольга Рябцева - Long drink-2. Стихи и проза

И кем бы то ни предписывалось,

И сколько бы там ни осталось,

Средь неоспоримых истин

Довольствуешься малым.

Не приходя в сознание.

Страшное, вчерашнее. По сути, уже ненужное.

Но дело своё сделало – оставило безоружным.

Обогнавшее надежду простую, понятную

Взамен на историю пустую

Прикроватную. С леденцами мятными,

Чтоб меньше тошнило при взлёте

И при посадке.

Разрушительно. Уничижительно. Непростительно.

По отношению к себе, в первую очередь.

Очень.

К точке невозврата слишком близко.

Как Чкалов под мостом пролетал – низко,

Из бледно-голубого – в алое

Предрассветное, невиданное, небывалое.

Все жёстко. Просчитано. Улыбка змеиная.

Только hardrock и повадки осиные.

Не потому нет тепла, что ветер сдувал.

А просто его здесь никто не желал.

Или не знал?

И что же?

Ни книжек детских, ни рыжих котов,

Ни запаха бабушкиных пирогов?

Никогда-никогда здесь не бывало?

И лоскутного тряпочного покрывала? Тоже?

Но вот же – камин, у тебя есть камин.

А зра у тебя есть? По науке – кумин?

Ещё нужны кинза и барбарис.

Ну и надеюсь, найдётся рис?

Так мы сейчас сделаем классный плов!

Ой, только не надо вот этих твоих слов :

Не ем, не люблю, устаю, не сплю,

Я просто возьму и тебя накормлю.

Какая-то сплошная жесть-месть:

Залезть-слезть-скрутить-набить…

О чём-то потом ещё говорить…

И снова жесть, дурь, hard-rock,

…Окна на север, не на восток.

Полешек бы в твой подбросить камин.

И чаю EarlGrey в подстаканнике старом.

Да чтоб кто-то рядом сидел, говорил

О чём? Всё равно. О том, что осталось.

…Холодно, отчего же так холодно?

Ты говорил, камин есть, плед, где они?

Чем дальше от прялки нить, тем она тоньше.

Позволь тебе этого не позволить. Никогда больше.

Больно-больно,

Сладко-сладко.

Я тихонько, я украдкой,

Я на цыпочках, по краю,

И меня ты не узнаешь,

Опахалом-дуновеньем

Жар непрошенный сниму.

И пока меня не слышишь,

Молча сзади обниму.

Солнце моё, не беги, не спеши,

Дай попривыкнуть к проросткам души.

Бережно их, неустанно расти.

Слишком ты жадным бываешь, прости!

Кипельно-нежными пусть поживут,

Робкими-свежими в утро войдут…

Не торопись, не спеши, не сжигай,

Дай им самим всё почувствовать, дай!

Я засыпаю с мыслью о тебе,

С улыбкой для тебя встаю с лучами,

И дорожу секундных стрелок бегом,

Отщелкивающих ночами.

Тебе, тебе – звонят колокола.

В тебя-меня – вонзается игла.

С тобой, тобой – шаги мои легки.

И счастье – есть. Запретам вопреки.

Не упусти его, не упусти,

Схвати его, прижми к своей груди!

Твои-мои, по кромке у воды

Запомнит свет бегущие следы.

Заговорит, задышит, запоёт —

Такое счастье хрупкое моё.

Всему виной – нежданная слеза.

Всему виной – влюблённые глаза.

Как где-то там, за Междуречьем, за…

Сияет взор на пыльных образах…

Не отличить мерцанье в небесах

От звона звёзд в волшебных голосах.

Тебе, тебе – душой принадлежу.

Тебе, тебе – ни слова не скажу.

Поёт весь мир, наполненный тобой,

И потому – ты был и будешь – мой!

Я что-то поняла в тебе самом?

А может быть, в себе, заиндевелой?

Иль показалось?

Барахтаясь под безнадежным льдом?

Себя пытаясь обозначить смелой?

Уже немало…

****

Созвон в веках. Из перемётных сум

Краюха хлеба.

Не впопыхах, нацеленно – иду

Туда, где не был.

Откуда зов доносится немой

Неразличимый,

Где ты опять проходишь стороной,

Мелькая мимо…

И не понять, о Боже, не понять:

Средь зол – что лучше.

Суда небес, увы, не избежать…

Целую ручки…

Серо. Холодно. Уныло. Все недавнее забылось.

Неужели разучилась противляться сентябрям?

Эх, сейчас бы на гитаре кто-то спел, да кто-то милый.

Я б душою растворилась, поняла бы, что не зря

Осень давит и занозит, льет дождями и тоскою,

В послезавтрашнее утро наверстать зовёт печаль.