Борис Хазов - Записки Дмитровчанина

Глядя на эту фотографию, где сидят два брата, прочитавший эту книжку, сразу определит в ней автора.

Часто, глядя на окружающий меня мир, на людей с которыми общаюсь по жизни, прихожу в недоумение.

Все люди, как люди, живут спокойно. В детстве ходят в ясли – сад, потом в школу – техникум – институт. Женятся, растят детей. Работают, ведут личное хозяйство. Кто-то путешествует, увлекается разнообразными «хобби». И в конце жизни нянчатся или не нянчатся с внуками, лечат приобретенные за долгую жизнь болезни. Но в целом когда беседуешь с большинством людей – жизнь более или менее у них спокойная. Если попросить рассказать что-нибудь интересное из их жизни, то можно дождаться один – два эпизода, о которых можно рассказать окружающим, а то и ни одного.

Со мной же всю жизнь, постоянно, происходят самые разные истории. Начиная с детства и до вполне пожилого возраста. Всю свою сознательную жизнь я попадал и можно сказать «влипал» в самые разные обстоятельства. И трудно сказать я их находил или они меня находили, как наиболее подходящего субъекта. Скорее это все-таки судьба или как сейчас модно называть «карма». Раньше я не обращал на это особого внимания. Ну случилось и случилось. Пережил же. Зато потом, вспоминая эти случаи в кругу близких и друзей, я заметил, что многим нравиться слушать эти истории. И я решил этим воспользоваться. Раз они у меня были, то значит надо их записать в отдельную книжечку. Вот и записал.

На краю распаханного еще осенью поля, там, где начинался, ольховый перелесок, в небольшой ложбинке, закрытой кустами от довольно холодного майского ветра, горел небольшой костер. Серый дымок, от сырых палок и валежника, странной фигурой поднимался над кустами, а потом ветром разрывался на лохматые куски и разносился над макушками деревьев в разные стороны.

Рядом с костром сидели на небольших пеньках двое мальчишек: десяти и двенадцать лет и вели, судя по их озабоченных лицах, интересный разговор. Одеты они были в какие-то теплые курточки непонятного серо-черного цвета. На головах кепки, на ногах черные, довольно грязные, резиновые сапоги. Да и не удивительно, что грязные. Если посмотреть сверху на эту картину, то были бы видны на вспаханном, с рыхлой пашней, поле, две цепочки глубоких следов, ведущих от Пролетарского поселка, где жили мальчишки, до леса.

Листвы на деревьях и кустарниках еще не было, даже почки не набухли. Во многих местах вокруг кустов и оснований деревьев лежал отдельными островками нерастаявший, рыхлый, грязноватый снег. Весна была поздней. Вокруг было сыро и не совсем комфортно. Но мальчишек это совершенно не волновало. К этому дню, а это было третье мая – в школе каникулы, друзья готовились давно.

Причем, зная, что костер в такую погоду разжечь не удастся, они притащили с собой старые газеты и обломки «плексигласа», так они называли оргстекло, за которым они заранее сбегали в населенный пункт «Гагат», где была расположена большая свалка различных отходов пластика. Там, тогда располагалось фабрика по изготовлению мундштуков. До нее от поселка, где мальчишки жили, было примерно четыре километра, и чтобы просто сбегать туда, это уже был серьезный поступок, за который могло попасть от взрослых. Так что делалось все в большом секрете.

А теперь, сидя у разгоревшегося костра, ребята, даже курточки сняли и сидели в рубашках. Кстати, старшего младший звал Вовкой, а младшего старший звал Бориской.

А забрались дружки сюда подальше от чужих глаз, потому что у них была «Тайна» с большой буквы. И никто не должен был об этом знать.

А тайной этой был пистолет, который Вовка нашел, в старом разваленном сарае, на краю деревни. Пистолет был марки «ТТ». Они, кстати, уже разбирались в марках оружия. И вообще, они считали себя взрослыми. Так вот, пистолет был, судя по всему, захоронен сразу после войны или во время военных действий, которые проходили прямо по их поселку. Причем, был он весь ржавый, даже можно сказать, заросший ржавчиной. И ребята, притащив с собой тряпки, бабушкину масленку, старые напильники, старательно пыхтя, по очереди скоблили напильниками, ржавчину, при этом рассматривая и обсуждая каждую новую деталь, проявившуюся на болванке пистолета.