Олег Нехаев - Забери меня в рай

Ну я и отвёл их в пристройку. А сам здесь сижу. И вдруг слышу, с той стороны крик истошный раздаётся. Я к вьюшке подбежал, а он… – тут смотритель наклонился и стал что-то шёпотом сообщать Лахтину. Затем помолчал, утёр выступившие слёзы и сказал в полный голос:

– Чернец этот с фельдъегерем как с холопом каким обращался, говорит ему: «За всё то, что ты сделал, тебе всё равно в огне гореть. Так что выбирать тебе не из чего. Ты теперь как есть злодей отъявленный. А значит, что тебя ждёт?! Каторга ждёт! А ты ведь ещё молодой совсем. Но я же знаю, что ты не хотел… Ведь, правда же, не хотел?!» А фельдъегерь как закричит во весь голос: «Да-да-да!!!» И затем завывать как волк начал. А потом прям как дитё какое заплакал. Как щеночек обиженный заскулил…

Смотритель тяжело охнул, помолчал и продолжил:

– А чернец этот всё его как бы утешивает и вкрадчиво так приговаривает: «Ну и чего ты загоревал? Сам же говорил, что на всё воля божья. Вот и уготована теперь тебе геенна огненная. И ждут тебя муки вечные и тьма кромешная! И всё это из-за какой-то случайности, нелепицы несуразной». Фельдъегерь снова стонать начал, а этот так ласково говорит ему: «А ведь ты не для скорой погибели был на этом свете создан! Тебе ведь судьбой было уготовано и власть, и богатство обрести… А теперь… Теперь наденут на тебя горемычного кандалы и в Сибирь навечно сошлют. Там ты и сгинешь, так и не пожив совсем… И никто о тебе больше и не вспомнит никогда. Никто. Ну и какой же у тебя теперь после этого выбор?! Выбирать-то тебе не из чего! Сейчас надо решать! Потому что уже завтра душоночка вот эта твоя маетная и гроша ломаного стоить уже не будет…

Смотритель прислушался к звукам со двора и продолжил:

– И тут фельдъегерь как взбрыкнёт, как закричит: «Неправда! Неправда твоя! В Библии сказано, что все мы грешные и нет ни одного праведного. Я покаюсь перед ним. И он всё поймёт и простит! Бог он – милостив». А чернец ему спокойно так на это отвечает: «Да, милостив! Он один раз уже всех «простил». Ты забыл, что ли? Вы как слепые. Бубните себе под нос, а ничего не видите. Ну-ка подай мне эту библию вашу, я тебе кое-что оттуда сейчас прочитаю».

Смотритель взбудоражено замахал руками. Резко встал. Оглянулся по сторонам и, унимая задрожавшие руки, заговорил быстро и возбуждённо:

– Тут, веришь, я молиться начал и с меня от испуга пот ручьями потёк, – он перекрестился и, подправив фитиль на свечке, продолжил. – И так тихо стало, что слышно было, как чернец страницы там начал листать, а потом он и говорит: «Вот оно как здесь написано, слушай: «И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов, и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их».

Смотритель покачал головой и вкрадчивым шёпотом продолжил:

– Фельдъегерь-то этот враз будто голос потерял. Молчит как неживой. А чернец его дальше убеждает: «Здесь ещё написано, что бог проклял землю и истребил всех и вся, кроме одной семейки Ноя. Тот ему праведником показался, а остальные человеки, выходит, извратными вышли. Как назём от скотины. Так, что ли?! А ведь они не чужие ему были, все как есть – его творения… Он же их сам создал. Помнишь? По своему образу и подобию… Ну а теперь ты вот мне и скажи: после потопа, им устроенного всемирного, а вернее, человекоубийства божьего, много ли родилось праведных-то людишек от Ноя этого? Он же как самый лучший из людей для продолжения рода был оставлен? А выходит, что вдругоряд греховное отродье вновь расплодилось. Так, может, не в людях, а в самом создателе всё дело?! А?! От плохого-то семени здоровое зерно никогда не рождается!»

Смотритель обхватил голову руками и стал нервно покачиваться из стороны в сторону:

– Ох и натерпелся я в тот вечер… Все поджилки у меня тряслись от страха. Хотел уйти, чтоб не слышать ересь эту. Да не мог, как привязанный стоял. Сдвинуться ни на шаг сил не было. А чернец всё напирает и напирает на фельдъегеря: «Выходит, – говорит, – ничего у вашего «всемогущего» не получается. А вы сидите и ждёте, когда он снова вас всех во всём обвинит и передавит как клопов вонючих. А тебя он в первую очередь порешит! Есть теперь за что. Вот это и будет тот самый апокалипсис как конец рода человеческого. И заметь: погибель эта им же самим заранее уже предсказана и оправдана. Изменить ничего нельзя. Вот ты теперь и думай, чего ты вперёд дождёшься: его милости или кончины своей? Только мне вот ждать некогда, – говорит он. – Решай!»

Смотритель встал. Зажёг новую свечу. Загасил огарок и продолжил: