Александра Азанова - Были одной жизни, или Моя Атлантида

Когда я смогла вернуться к искалеченной старушке, она была мертва! Я заплакала. Я понимала, кислород бы не спас, но, может быть, сын застал бы последний взгляд матери. Он приехал, но не застал! Мне тяжело было видеть, как плачет по матери пожилой уже сын, я плакала вместе с ним и чувствовала угрызения совести, что не смогла выполнить его просьбу. Но отца маленьких детей я спасла, он теперь спал безмятежным сном, прямо на полу, я положила ему под голову подушку и укрыла одеялом. Рассвело. Сын ушёл за подводой, чтобы увезти мать домой. Пьянчуга проснулся, огляделся, спрашивает: где он находится? Как попал сюда? Когда всё понял, всё что я ему сказала, сколько мне пришлось ползать на коленях возле него, чтобы вернуть его к жизни, умерла бабушка, оставленная мной из-за него, стал клясться, что отблагодарит меня за спасение. «Я принесу тебе пол-литру!» Вот такую благодарность он пообещал мне. Но расстаться с той пол-литрой он, конечно же, не смог. Такая благодарность мне и вовсе не была нужна. Но мужик прятался от меня с тех пор, на глаза не показывался. Жена же его сказала мне, что не надо было спасать алкоголика, житья от него нет! Вот так бывает в жизни!

По календарю уже была весна. Конец марта. А там, куда занесла нас с сестрой судьба, в далёких лесных деревушках, приход её пока не был заметен. Глубокие снега чуть-чуть подтаивали за день, а ночью покрывались толстой коркой льда. Ледяная корка называлась «настом». Бежать по этому насту было одно удовольствие, особенно в лаптях. Мне приходилось часто в эту весну бегать по нему по делам.

А дела были такие: то за хлебом за десять километров, то за медикаментами в районную аптеку за пятнадцать километров. В аптеку я стеснялась входить в лаптях, я их прятала в снегу возле коновязи. В помещение входила, одев на ноги маленькие старенькие калошки на чулок, чем удивляла аптекарей. Они спрашивали меня, как я дошла в такой обуви? Я смущалась и не отвечала, в душе боясь, что вдруг мои лапотцы кто-либо найдёт? Вот тогда я и запляшу на обратном пути, можно сказать, босиком! Но мои лаптишки никому не были нужны, и я бежала в них, как в «сапогах-скороходах». Такое было не раз.

Но сегодня я шла по лесной дороге не одна, а с сестрой, моей начальницей и повелительницей. Мы шли лесной дорогой в дальнюю маленькую деревушку делать малышам прививку от дифтерии и, заоднем, весенний обход изб и дать наставления жителям, как избавиться на лето от мух, как жить без вшей, тараканов и прочей твари. Мы шли не в лаптях, сестра их не одела бы ни за какие блага. У неё уже были настоящие валенки, скатанные местным каталем. У меня старые-престарые, чуть повыше лодыжки, но все-таки валенки! Сестра была в благодушном настроении, не ругалась. Говорили на отвлечённые темы. И я была довольна нашей беседой. Дорога шла среди высоких пихт и елей, тесно подошедших к тропинке и нависавших над ней.

Частые повороты тропинки закрывали даль, было ощущение, что мы одни в дремучем зимнем царстве. Я осматривала каждое дерево, удивляясь ему и восхищаясь его могучей силой. Вдруг, из-за крутого поворота выскочил зверь, небольшой, но страшный-страшный! Он кинулся было на нас, немного приостановился, и мы рассмотрели его, перепуганные насмерть. Мы даже присели со страху! Это оказался крупный заяц, меняющий шубку с белой на серую. Белая шёрстка местами болталась клочьями, среди этих клочьев выглядывала новенькая, блестящая серенькая шкурка. Какую-то минутку мы рассматривали друг друга, тут заяц стремительно дал стрекача в сторону и исчез между деревьев. Мы с сестрой пришли в себя и долго смеялись над испугом и над косматым зверем. Заяц пугал меня и раньше, в нашем родном, Дедюхинском, лесу в мои детские годы, но об этом после. И получается, что, как говорится в народе, пуганая ворона и куста боится.

Далёкое босоногое детство. Но такое любознательное, как у всякого малыша. Всё хотелось знать, на всё найти ответ. Бесконечными «почему» я мучила папу при каждом удобном моменте. Он был очень начитанный человек, и никогда не оставлял меня без ответа. Иногда его ответ ставил меня в тупик, и тогда другой ответ я мучительно искала в другом месте. Многих слов родного языка я ещё не знала и не слыхала. И вот настало время познакомиться с родным русским «фольклором». Благо и «преподаватель» оказался в глубокой луже у отцовского дома. Он не имел сил выбраться из неё самостоятельно, а поблизости никого, кто бы мог помочь.