Никита Дмитричев - Хроники Транквила - Порабощение

Полёт приносящих удовольствие мыслей был жестоко сбит кем-то, усиленно тарабанившим в запертую дверь. Одна из служанок встала, вытерла молоко с рук и, прислушиваясь, подошла к двери.

– Господин Галактион занят и никого не принимает.

– Меня послали из Храма! Это срочно!

Галактион посмотрел на дверь и затем с разочарованием переглянулся с девушкой: «Ну, а как же иначе!». Пожав плечами, он вылез из ванной, самостоятельно вытерся и набросил на себя самую простую одежду. Дверь отперли.

Вошёл взволнованным монах. Можно даже сказать, что он был не взволнован, а трясся в панике, причём, вовсе не от ночной аудиенции.

– Что такого случилось в Храме, что не может подождать до завтра? – яростно выпалил он.

– Мой царь, случилось нечто и правда безотлагательное, – он поднял взгляд, – верховный жрец послал за вами с самыми тревожными вестями.

Облачившись в синюю тунику и чёрный плащ с капюшоном из грубоватой ткани, с одним лишь предводителем Царской гвардии, Людовиком Гвардом, от фамилии чьего рода и пошло название элитного подразделения, Галактион посреди ночи нёсся к центру всего религиозного мира Картрада.

Обычно в это время Храм уже закрывают, вручную поднимая трап «Ковчега», который оставался неработающим уже не одну сотню лет, но в эту ночь прямо у входа царя ждал Овидий, за его левым плечом стояла леди Диана, как её неформально, лишь из уважения к её мужу, называли местные служители. Царь скромно, но величественно поклонился, пожилой Овидий сделал то же самое. Его густые седые брови, казалось, срослись с висками и бородой.

– Владыка.

– Мой царь.

– Что произошло? Тот, кого вы отправили за мной, выглядел довольно испуганным.

– И на то есть причины. Пройдёмте внутрь, по пути я всё расскажу.

Четверо зашли в Храм. Если задуматься, сейчас в одной точке собрались два правителя Картрада – один правил телами, а второй – душами.

Диана, которая за эти шесть лет уже успела стать викарием, то есть, одним из самых приближенных к верховному жрецу людей, его, грубо говоря, заместителем, завидев своего бывшего мужа, обрадовалась и сдержано улыбнулась ему, что сильно его обрадовало.

Группа шла по коридорам здания, которое лишь снаружи напоминало космический корабль, внутри прежние блеск и красота давно покинули его, и «Ковчег» уснул вечным сном железного гиганта. Церковные служители обставили всё по своему вкусу, развесив и расставив кругом лампады, портреты Двухсот, статуи и прочие религиозные атрибуты. Первозданную загадочность и красоту, конечно, добили прихожане, относившиеся ко всем ритуалам и предметам без особой педантичности.

– Как вы, полагаю, осведомлены от нашего представителя у вас в Совете, количество верующих неуклонно растёт. И для повышения вместительности мы обживаем всё новые и новые отсеки и комнаты «Ковчега».

Галактион тревожно кивнул и продолжал слушать, не перебивая. Старый Овидий, будучи, безусловно, одним из самых мудрых людей государства, всегда знал, что и как нужно говорить, чтобы собеседнику было понятно, а что лучше утаить, чтобы зря не сотрясать воздух пустыми словами.

– И вот наши ребята дошли до крепко запечатанной двери. Судя по картам, там можно было разместить целую алтарную. Но когда мы открыли дверь, за ней было нечто, чему в данный момент мы не можем дать никакой точной характеристики.

– Что это? Предмет, человек?

– Это контейнер из крепкого стекла. В нём какая-то древняя жидкость. То ли чёрная, то ли синяя, непонятно, оно будто переливается разными оттенками. И, даже не знаю, как сказать…

– Что ещё?

– Мне кажется, что это не просто чёрная жижа, и она подаёт признаки жизни.

– Что? – Галактион ушам своим не верил, полагая, что старик Овидий выжил из ума.

– Когда мы только вошли туда, оно будто проснулось, как если бы мы разбудили спящего человека.

– В чём это проявлялось?

– Оно произвольно начало волноваться, по поверхности шли круги, хотя никто её не касался.

– Это крайне странно. Где уже эта комната?

– На следующем повороте, вот здесь. Зайдите и убедитесь сами, если мне не верите.

Галактион вошёл внутрь пустого зала, внутри было холодно до невозможности, а в воздухе витала многовековая пыль, но она была какой-то странной, красного цвета. Опустив голову, царь заметил, что эта красная пыль поднималась с пола, который был целиком ею усеян.

– Что это?

– Как мы поняли, марганцовка. Непонятно, зачем это, но от этого только страшнее.