Никита Дмитричев - Хроники Транквила - Порабощение

Однако, как бы то ни было, больше детские ножки бойкой Агаты не бегали по каменным полам замка, а суровая Диана не отчитывала нянек за то, что те отправились с Адрианом на прогулку до кормления. Светская жизнь до скончания дней стала для них тем, чего у них никогда уже не будет. Возможно, такое решение предков было жёстким по отношению к царицам и принцессам, но, кто знает, вдруг когда-то в прошлом это спасло Рэгемов от переворота.

Проходя по площади, Галактион посмотрел на чудаковатой, по сравнению с остальными зданиями, формы Храм и по-юношески улыбнулся: «Интересно, чем она сейчас занята? Молится ли, отдыхает, зажигает благовония?». Вдруг его нахлынул порыв детской игривости, он захотел, как раньше это бывало, пробраться ночью к её окошку на соседней улице, дождаться, пока её ворчливый отец заснёт, и пытаться как можно тише кричать её имя в створки, чтобы она высунулась и, мило улыбнувшись и погладив себя по щеке, назвала его влюблённым дураком…

Однако, каким бы сентиментальным ни было это утро, день царя предназначался для дел более серьёзных и ответственных. Только зайдя в замок и поднявшись в свой кабинет, он сразу, не отдохнув и не пообедав, принялся изучать бумаги на своём столе, что ежедневно наносили ему советники.

В этот раз стопка была внушительнее обычного, будто среди чиновников было соревнование, кто больше всего нагрузит работой Галактиона. Пока что в неформальном противостоянии побеждал Карниф Юдус, советник Короны по судебным делам, который присылал на подпись особо важные приговоры. Сегодня их было целых четыре – два за разбой, один за кражу государственной собственности и один по делу о невозвращении долга. Царь обоснованно доверял своему помощнику в деле вынесения наказаний и их заслуженности, и потому обычно без пререканий ставил на бумагах свою подпись, иногда читая суть дел только лишь из личного интереса, узнавая, на что нынче способны некоторые отчаянные.

В дни наподобие сегодняшнего властитель удивлялся, как люди успевают писать столько, сколько он читает каждый день. После таких завалов в бумагах он порой считал, что большинство его народа работает писцами.

Чтение и подписывание затянулось до вечера. Счета, прошения, челобитные, запросы и проекты, – всему этому не было конца. Измотанный Галактион хотел разобрать всё до конца, не оставлять ничего на следующий день, потому что завтра на его столе будет лежать ещё такая же кипа бумаг.

Но тут дверь кабинета скрипнула, раздался слабый стук.

– Милорд, вы здесь? – через щель в двери сказал Тайный советник.

– Инфир, ты? Заходи. Что у тебя?

Старичок вошёл в зал. Физически он был слаб, но никто, кто знал его хоть немного, не мог сказать, что это – не один из самых важных и могущественных людей Картрада.

Тайный советник имел важное место среди прочих, и на это место назначался человек, пользующийся исключительным доверием царя в обход утверждения главой Совета при Короне. Данный деятель занимался как внедрением в тайные диссидентские организации и сбором слухов, так и непосредственными действиями по нейтрализации нежелательных для короны персон. Некоторые государи ставили именно тайного советника Главным советником, так как доверенных лиц в некоторые правления бывало довольно мало.

Инфир вошёл в зал, распахнув дверь, поток воздуха от которой мгновенно потушил свечу на столе.

– Ну, спасибо. Поработал.

– Милорд, меня послали к вам напомнить…

– О чём?

– Как же? На сегодня было назначено заседание Совета.

Внутри царя будто что-то щёлкнуло, он вспомнил о том, что сам объявлял сбор именно в этот день.

– И вправду. Через сколько оно там?

– Простите, мы не хотели отвлекать вас от дел, но уже час как началось.

Галактион вскочил. От своих подчинённых он всегда требовал безукоризненной дисциплины и пунктуальности, и потому не мог допускать попустительств со своей стороны, подавая им дурной пример. Они вдвоём быстро собрались и отправились в другое крыло замка, где испокон веков находился зал Совета.

Войдя в круглое помещение, в центре которого стоял огромный стол, Галактион огляделся. Все советники уже были на местах и недоумевающе смотрели на вбежавшего запыхавшегося царя. Казалось, иногда он забывал, что является единоличным и абсолютным правителем и поэтому позволял себе извиняться за опоздание на собственное собрание.

– Прошу прощения, заработался с вашими бумагами.

– Отдохните, сир, – позаботился о нём Фарид, глава Совета, – царство не загнётся, если один день вы посвятите только себе.