Алёна Макеева - Страницы жизни - любовь на расстоянии

Оказалось, он не просто член приемной комиссии и преподает на курсах, но и очень крутой чувак, помимо того, что просто гений в архитектуре и именно по его эскизам я училась в своей студии. Конечно, я загорелась не только поучиться у легенды, но и постажироваться в его компании. Тем более дядя Леша – Катькин папа, дизайнер интерьеров, подбадривал и поддерживал меня в этом, помогая с проектом и держа все в строжайшем секрете. Как я вычитала в одном из интервью, Дэнис берет к себе студентов, но только лучших из лучших, кто в совершенстве владеет языком, чтобы не возникало недопонимания с клиентами. Я стала налегать на немецкий в три раза больше. В общем, за полгода выучила его так, что проще было на немецком общаться, чем на русском.

Оставалось пройти собеседование. Первого марта было назначено интервью с двумя преподавателями в одиннадцать утра по Москве. Тадам! А у меня школа, как бэ. Пришлось прибегать к тяжелой артиллерии и просить помощи у тети Насти. В отличие от наших с мамой отношений, которые, надо сказать, были хорошими, их с Катькой – идеальными. Катька с мамой делилась абсолютно всем и знала, что та ее поддержит. Она, когда с парнем на год старше встречаться стала, то леля ей пачку презервативов купила и единственное, что сказала, чтобы без них ни-ни. Гинеколог, че!

Я в отличие от Катьки парнями не интересовалась вообще, архитектура была моей отдушиной. Хотя пара школьных «мачо» и пытались за мной ухаживать, меня манил Цюрих, так что, не выдержав конкуренции с мечтой, они быстро слились. Так вот, когда я все рассказала про свою авантюру лёле, та сначала побледнела. Понятно, провернуть такое – тот еще квест. Тетя Настя долго молчала и вздыхала. Потом сказала, что один раз она уже в судьбу вмешалась:

– И чем все закончилось в итоге?! – расплакалась она.

Ох уж эти взрослые с их рассуждениями о высоком, прости господи. На мой вопль:

– Да причем тут судьба, вот если я не поеду, засада будет!

Лишь выдохнула и ответила, что когда-нибудь я все узнаю – сюда бы идеально подошел смайл рука-лицо. Леля сказала, что сделает все возможное и невозможное, чтобы у меня получилось! Вот мировая крестная у меня.

Короче, 27 февраля, строго следуя плану, я начала ныть маме, что у меня тянет низ живота, и была, естественно, тут же эвакуирована к тете Насте. На следующий день «боли усилились» настолько, что я вынуждены была остаться под наблюдением лели у нее дома, а первого марта «поехать с ней в больницу на УЗИ». Мама настойчиво была сослана на работу, мне выписана справка о пропуске школы по уважительной причине. Катька оставлена со мной, как боевой друг.

А первого марта, после бессонной ночи, потому что я волновалась так, что поспать удалось всего пару часов, я сидела перед компом, ожидая звонка из Цюриха. Господи, меня трясло так, что я заикалась. Катька меня и подбадривала, и лозунги читала, и кричалки скандировала, придумывая их тут же, на месте, даже массаж плеч делала, ровно в тот момент, когда пришло уведомление в skype. Подруга в секунду рухнула на пол и пролежала у моих ног, как преданный пес, весь час собеседования, держа меня за ногу на удачу.

По отзывам, стандартное интервью длилось не больше пятнадцати минут и дольше, если преподы пытались вытащить человека хотя бы на средний уровень. Короче, после двадцати минут беседы, я поняла, что провалилась с треском, но сдерживала слезы. Тем более что подключился третий парень архитектор и просто расспрашивал меня про то, где я училась рисовать, мою семью, почему я выбрала Цюрих.

«Ну, хотя бы шанс попрактиковать язык. Когда еще такое будет?!» – подумала я и с удовольствием стала болтать, тем более что парень работал помощником Дэниса Шварца.

В общем, когда меня спросили, есть ли у меня вопросы, осознавая, что мне не светит ровный счетом ничего, я просто стала расспрашивать про Дэниса, его работы, критерии, как он создает проекты. Это был единственный шанс научиться у реально крутого чувака. В итоге мы проговорили еще тридцать минут.

В конце собеседования меня вежливо поблагодарили за интересное общение. Ага, я так и поверила. И положили трубку. Вообще-то я – кремень, как говорили все вокруг. Уже с трех я не плакала, когда разбивала коленки, а только недовольно пыхтела, сжав губы. Но ровно в ту секунду, когда положили трубку, слезы сами полились из глаз, как будто бы ждали все эти годы. Нет, я не плакала, я рыдала в голос, не в силах остановиться, что своими руками запорола мечту.