Джейн Эприлл - Я вижу тебя. Часть 2. Преломление времени

Выйдя из пещеры, Йен остановился на самом краю. Перед ним раскинулась мирная дремлющая равнина. По одну сторону возвышались могущественные горы. С отвесных склонов беспрестанно бежал водопад, отбрасывая радужные блики на камни. По другую начинался густой хвойный лес.

Поморщившись от яркого солнечного света, Йен закрыл глаза и запрокинул голову…

2.

Со временем я просто влюбилась в Лос-Анджелес. Бесконечное количество солнечных дней, океан, пальмы, настроение кино и Голливуда в каждом шаге. Запах солёного бриза в воздухе просто кружил мне голову. Казалось, что к этому невозможно привыкнуть. Закаты на пляже, когда солнце разливается по глади воды самым настоящим жидким золотом. Ночи в горах, где звёзды, кажется, ложатся на ладони.

Прошло полгода с того момента, как мы с Йеном перебрались в наше новое жилище. К этому времени нам удалось обустроить его и превратить в настоящий «дом», во всех смыслах этого слова.

Я была счастлива. А как поняла позже, впервые настолько и по-настоящему. Мы свыклись с той мыслью, что время стремительно бежало, а мы застыли на месте. Мир вокруг нас менялся. Люди взрослели, старели, умирали, подрастали их дети, а мы оставались прежними.

Теперь всё стало иначе. Мир и спокойствие затянули нас с головой. Мы были предоставлены сами себе. Делали, что хотели и когда хотели. Могли охотиться, а могли целыми днями не выходить из дома, наслаждаясь друг другом, от чего просто невозможно было устать.

Наш ковен перебрался в новое жилище в Ореме. Лена не так давно вернулась от Сириуса. Мне не терпелось встретиться с ней и узнать, как она, чему научилась, насколько сильной стала и смогла ли ослабить связь с погибшей Линой и избавиться от боли.

Шерил познакомилась с Александром, младшим братом Сириуса. Александр оказался высоким, стройным и весьма грациозным вампиром. Его густые тёмные волосы он обычно собирал с хвост. В одежде предпочитал тёмные тона и минимум деталей. Именно поэтому мы чаще всего видели его в черных джинсах и тёмных джемперах или рубашках.

Шерил сразу же обратила на него внимание, как только увидела при первом визите в дом Сириуса. Да и как не заметить такого красавца, будто сошедшего со страниц глянцевых журналов.

Александр – обладатель привлекательной внешности. Большие и выразительные глаза с золотым отливом в обрамлении длинных ресниц, казалось, впитали в себя солнечный свет. Чётко-очерченные скулы придавали его лицу ещё больше мужественности и статичности. А холодная, но загадочная улыбка буквально очаровывала.

С ним изменилась и сама Шерил. Она стала менее ветреной, более рассудительной и уверенной. Мне понравились такие перемены в ней. Нравилась её иная манера поведения и желание учиться чему-то новому, а именно искусству охоты и боя. Нравилось то, что она начинала влюбляться по-настоящему, наверное, первые. Несмотря на свой многовековой возраст, Шерил в значительной мере повзрослела.

В Ореме так же жили Стэлла, дочь Сириуса, и Кай. Сам же Сириус с Тэссой наведывались достаточно часто. С ними приезжали Адалина и Рафаэль. Я познакомилась с ними сравнительно недавно, во время одного из наших совместных визитов в Нью-Йорк.

Адалина и Рафаэль оказались очень похожи друг на друга, как близнецы. Оба обладатели белоснежных волос и светлых бровей лишь на тон темнее, что придавало их взглядам невероятную выразительность. Только вот у Рафаэля скулы гораздо шире, а лицо Адалины более вытянутое. Губы у них обоих пухлые, что делало Адалину очень милой, а Рафаэля чрезмерно «смазливым», я бы сказала. Он тщательно пытался это компенсировать тем, что практически не улыбался, так как при этом на его щеках, ко всему прочему, появлялись предательски обаятельные ямочки.

Дамиан за всё это время так ни разу и не появился. Но я была уверена, что с ним всё в порядке. Один раз от него пришло письмо с поздравлением, как раз на мой день рождения. Там не было обратного адреса, абсолютно никаких опознавательных знаков. Но одно его наличие уже обрадовало и успокоило меня.

Я примирилась со своей новой сущностью. И всё, казалось, было хорошо, кроме осознания того, какую боль испытывали мои родители. Я перестала писать им письма, так как прекрасно понимала, что никогда не смогу вернуться. Незачем было давать им призрачную надежду. Хотя, признаюсь, я пару раз ездила в Сиэтл для того, чтобы просто посмотреть на них издалека и в очередной раз убедиться в том, что с ними всё было в порядке.