Больше скажу: уповаю, что потом из своих воев выберете самых толковых и отправите их ставить крепости впереди уже ваших земель. Вся эта земля стать русской должна стать, аж до самого моря. Так что и воев, могущих крепости созидать и сделать их неприступными для врагов, понадобится много. А кочевникам тоже вольной степи останется довольно – ей, похоже, конца-края нет, степи этой…
Князь помолчал и спросил:
– Так когда намереваетесь отбывать?
– Даст Бог, завтра по росе.
– Добро. Провожать вас будет кому и без меня, но и я хотел бы обняться с вами всеми перед походом. Очень он важен для всех нас, для каждого, для самой жизни нашей.
– Да, – решился всё-таки Феодор. – Вы только не смейтесь все, хорошо? У меня тут есть некая новость. – Феодор помолчал, раздумывая, говорить или всё-таки промолчать, но, в конце концов, решился.
– Сын мой, Преслав, как вы все знаете, очень до железа всякого охоч. Ну и до выдумок с железом этим тоже охоч. Так он придумал вот что: такое большое железное колесо со штырями, вернее – с подставками для ног. И эти подставки вращая, двигаться на том колесе можно даже быстрее, чем на лучшем из коней.
Бояре недоверчиво переглянулись с князем и огромным усилием воли сдержали улыбки.
– Я и сам хохотал поначалу, – сказал Феодор, заметив их желание улыбнуться. – Пока не увидел, как оно может быстро катиться. И тогда я подумал: хорошо бы, чтобы вот такое колесо было у всех наших младней, которых вои отправляют с новостями. Главное – с коня человека в степи далеко видно, а колесо лишь на локоть возвышает. Разница, согласитесь, если вестнику укрыться надо от злого глаза. Да что ж это я словами вас морочу, – сам себя прервал Феодор, – а пойдёмте-ка к моему двору, да сами поглядите. И если ты, княже, со мной согласишься, что вещь вроде бы нужная, то надо бы таких колёс наковать да раздать во все дружины. Людей-то, а молодых особенно, нам беречь надо!
Сойдя с коней, все четверо не стали в терем входить, но сразу же Феодор велел Преславу, немедля выбежавшему во двор, колесо прибывшим показать да и прокатиться на нём. Сын смутился, но подчинился. Буквально через минуту выкатил перед гостями колесо, несколько меньше тележного, и как бы двойное, так что оно само по себе стояло и не падало.
– Пробегись-ка на колесе по двору, пусть гости поглядят, что это у тебя получилось.
Преслав взялся за высокую, наверху раздвоенную, с двумя ручками, стойку, ухватился за эти ручки, как-то разом обеими ногами запрыгнул на подставки и тут же поехал с такой скоростью, что самый лучший конь с места взять такой галоп вряд ли смог бы. Гости внимательно смотрели, как это колесо движется вперёд и лишь переглядывались.
Сделав несколько кругов, Преслав остановился, даже не запыхавшись.
– А главное, есть-то колесо не просит, шуму особого от него нет, звука никакого не подаст, не испугается. Так что вот. Скажи слово, княже, как тебе показалось?
Князь внимательно смотрел на колесо и думал.
– А что, не ломалось у тебя колесо пока? – спросил он у сына Федора, пристально на него глядя.
– Пока нет. Двор у нас ровный. А если по бездорожью, по степи, то надо будет поглядеть, как оно покажет себя.
– А давай ты нынче же и попробуешь. Выдели, Феодоре, пару верховых в охрану, да пусть втроем в степь и съездят. Если выдержит его колесо хотя бы час степное бездорожье, так прямо сегодня и созову железных дел мастеров да повелю колёс таких наделать для всех. Чтоб у каждого воя такое с собой было, а то всяко бывает: убьют коня в сече и остаётся воин безо всякой возможности передвижения и тем дружину свою поневоле задерживает – что в отходе, что в нападении. А кстати, для приступа хорошо колесо-то будет, а? Кочевники-то конников ждут? А тут и не видать никого, а глядь – дружина вдруг появилась да ударила?!!
Провожать обозы на площадь пришли все, включая жён с младенцами на руках. С уходившими родные попрощались и дома, но пришли, тем не менее, на площадь, потому что увидеться придётся не скоро. А если, не дай Бог, что случится, то, может, и вовсе встречи не будет. Но все уповали на лучшее и все чаяли возврата домой воев и работных людей, уходивших на важное для всего городища дело.
Ни князь, ни старейшины на помост не поднимались – всё уже было сказано – а стояли в центре площади, давая последние наставления боярам, старшим дружин.
Те, видя, что все готовы в путь, посмотрели на Остромысла: командуй, мол, княже, отправляться.
Князь взмахнул рукой:
Читать дальше