Ярославия Кузнецова - Лифт

Пролог.

Лев Карлович проводил привычный утренний ритуал. Проснувшись от звонка будильника ровно в половину шестого, он медленно поднялся с кровати и подошел к окну. Широким взмахом руки распахнув тяжелые портьеры, он зажмурился от яркого солнечного света и с небольшим кряхтением, свойственным старикам, потянулся. Из приоткрытой форточки его с головы до ног обдало теплым ароматом весны, тем самым, почувствовать который можно только в апреле, когда заморозки начинают отступать уже и по ночам. Оглядев двор, где несколько рабочих в оранжевых спецодеждах собирали мусор, повылезавший из – под снега, во вместительные пластиковые мешки, он одним движением взял аккуратно сложенную на спинке стула одежду и присел обратно на край кровати, сдвинув в сторону теплое пуховое одеяло. Поочередно засунув ноги в штанины тренировочных шорт и надев свободную футболку, он прошел в зал, чтобы сделать несколько гимнастических упражнений на спортивном коврике и как следует размяться на беговой дорожке. Солнечные лучи, проникавшие в комнату сквозь прозрачные занавески вкупе с йогой действовали на его старческие перепады настроения крайне благоприятно. Он снова начинал чувствовать себя молодым и полным сил. После зарядки он по обыкновению проходил в ванную комнату, чтобы принять душ и привести в порядок свою пышную белоснежную бороду. В таком виде он был похож на американского Санту. На подтянутого, статного, моложавого Санту. И чтобы поддерживать свой аккуратный имидж, ему приходилось уделять своей роскошной бороде приличное количество собственного времени ежедневно. Причесавшись и слегка сбрызнувшись духами, он обычно выходил к завтраку, который уже ждал его на столе. Горячая овсянка на воде с горстью фруктов и натуральный йогурт. Лев Карлович предпочитал сбалансированное питание, которое влияло бы на его организм максимально благоприятно. Именно поэтому к режиму питания и распорядку дня он был особенно придирчив. Таисия Васильевна привыкла к «чудачествам» мужа еще сорок лет тому назад, поэтому никогда не опаздывала с приготовлениями для педантичного Льва Карловича. Во всеоружии она была уже буквально через неделю после свадьбы, когда он расписал ей по пунктам каждую минуту своего будничного ритуала. И на отдельном листке – выходного дня. Аккуратно намекнув, что именно по таким правилам должна существовать его семья, он услышал недопонимание в голосе молодой жены, которое тут же было резко отрублено:

– Таечка, у кого – то мужья пьют, у кого – то гуляют, а я всего лишь прошу тебя помочь мне соблюдать режим. Я ни в коем случае не заставляю тебя жить моей жизнью. Но если я привык завтракать полезной овсянкой без молока и сахара, то будь добра не готовить мне вредную яичницу с сыром и помидорами.

Таисия Васильевна подумала с полминуты и покорно кивнула. Муж был прав. У любого человека есть недостатки. И пусть лучше он любит склизкую кашу на завтрак, чем ежевечерние сорок градусов, как спившийся Петюня из двенадцатой квартиры.

Лев Карлович обладал еще одной сложной чертой характера: он бесконечно ценил и уважал собственное время. Будучи достаточно щепетильным и пунктуальным человеком, он каждые десять минут поглядывал на часы, дабы сверить время и расстановку планов на будущее. Для таких целей жена подарила ему часы с золотой крышкой и гравировкой на корпусе «Дорогому Левушке от Таисии в день годовщины свадьбы». Но, снова не угадала. Лев Карлович не оценил подарок по заслугам и отправил его пылиться на полку, как неоправданно дорогую и хрупкую вещь. Туда, где уже под стеклом хранились первое издание «Мастера и Маргариты», изумрудные сережки его прабабки и карманное зеркало в золотой оправе, треснувшее ровно в центре. Сам же он продолжал носить часы, доставшиеся ему от отца – фронтовика. Вопреки расхожему мнению, они не были для него памятью или реликвией. Это были просто надежные и крепкие часы с крупным циферблатом. В любых мелочах Лев Карлович ценил в первую очередь не внешний лоск, а внутренние характеристики. А еще, он был математиком. Возможно, одним из лучших в своем деле. И это было неудивительно для тех, кто знал его характер. Его путь отнюдь не был коротким и простым. В далекой юности у него появилась мечта. И он был рад, что добрался до того момента, когда она, наконец, сбылась. Сейчас, оглядываясь назад, он понимал, что был благодарен каждому удару и повороту судьбы, за которые раньше ненавидел себя. Но до стадии смирения он двигался с черепашьей скоростью по скользкой дорожке из смеси собственных пота с кровью. Начиная с простого учителя младших классов в 24 года, к своим 63 он добрался до заведующего кафедрой высшей математики одного из самых престижных вузов Санкт-Петербурга. Он был строгим и требовательным к своим доцентам, заместителям и аспирантам. Но более всего требователен он был к себе.