Ирина Иванченко - Сборник рассказов

Отец торопливо сует мне что-то в руки.

– Иди, сынок…сыночка…сынка… Иди и ничего не бойся! Мы за вас постоим…

Когда я проснулся утром, на моей подушке лежало агромадное золотисто-красное

душистое яблоко…

2

Водяной.

… Сегодня на левом берегу подозрительное оживление. Много машин,

бульдозеры… Начали вырубать рощу. Я спросил у всезнающих мальчишек

– И что это будет?

– А завод построят, – охотно объяснил мне вихрастый и конопатый представитель

босоногого рыбачьего племени, – химкомбинат. А отходы в речку сбрасывать будут. Все.

Хана рыбалке. – Он сплюнул себе под ноги, смешно пошевелил грязными пальцами ног. –

Повсплывают караси кверху брюхом… – Остальные мальчишки сворачивали удочки.

Действительно, какая уж тут рыбалка… Они попрятали одежду в дупло старой ивы и

махнули на тот берег – разворачивающаяся стройка их явно привлекала больше, чем тихое

сидение с удочками. Я задумался. Химкомбинат, отходы в реку… С этим надо что-то

решать.

К вечеру все затихло. Периметр будущей стройки обнесли забором, на

испоганенной земле появились три вагончика, возле них замерли два бульдозера. На

лесенке одного из вагончиков сидел сторож и курил, у бульдозера привязали большого

злющего пса. Роща попросту перестала существовать…

Я уже говорил, что не люблю людей? Технику и вагончики можно утопить. Не в

реке, конечно. Там на это места не хватит. Да и достать можно. Люди, они ведь

настырные. Если я попрошу, земля-мать все примет. А я попрошу.

Пес не сопротивлялся, когда я отвязывал его от бульдозера. Сторож долго не мог

понять, чего от него хотят, но, увидев целых три бутылки водки и поняв, что со стройки

воровать ничего не собираются, (а чего тут воровать? Воровать-то кроме бульдозеров и

забора еще нечего) подношение принял, а, приняв, громко захрапел. Земля расступилась и

поглотила машины и вагончики. Вскоре ничего не напоминало о недавнем варварстве.

Вот только рощу никто не вернет. Деревья растут долго… Ничего, весной река разольется

и принесет с собой новые семена новых деревьев. А я уж постараюсь, чтоб им никто не

помешал вырасти.

Утром приехавшие на машинах и автобусах работяги подняли переполох. Долго

будили пьяного сторожа, вызывали милицию, искали следы… Рыть котлован начали

только во второй половине дня. Я наблюдал за всей этой возней с правого берега. Ничего, ройте, ройте. Утром вас ожидает сюрприз. Вновь установили вагончики, технику, правда, оставлять не стали. Ну и не надо, мне меньше забот. За ночь я тщательно сровнял нарытое

и утопил вагончики. Троих работяг, заночевавших в них, пришлось усыпить наговором.

Вспомнил детство. Меня эта возня начинала даже развлекать. Вот только рощу жалко.

Весной в нее соловьи прилетали. Теперь уже не прилетят…

На следующее утро по стройке прошлось высокое начальство в сопровождении

милиции. Где-то в городских верхах, видимо, назревал большой скандал.

Я мирно сидел с удочкой на правом берегу, когда ко мне подошел милиционер с

папочкой и поинтересовался

– Ловишь?

– Да так…

– Поймал чего?

– Неа… – разумеется нет, на моих удочках начисто отсутствовали крючки. Правда, милиционеру знать об этом совсем не обязательно.

3

– Ты ведь тут каждый день сидишь. Наверное, купаться ходишь, ничего такого не

замечал?

– Какого такого? – темните, дяденька.

– Ну, может, ходили люди незнакомые, нездешние… Ты ведь сам деревенский, ты

тут всех знаешь?

– Э, да тут все время кто-нить ходит. То рыбу ловют, то водку пьют, -

прикидываюсь лопухом я. – Да вы и сами не местный, дяденька!

– Ну, хорошо, – сдался милиционер, – если что подозрительное заметишь,

обязательно скажи. Я еще подойду к тебе. Ладно?

– А как же! – кивнул я. Милиции надо помогать. Только фиг вы чего найдете,

дяденька. Бульдозеры уже глубоко. Помнится, еще в войну немцы на танках подъехали в

аккурат с левого берега и туда же

– Малшик, показайт нам мост или мы тебя немножко стреляйт! – и это мордатое

нечто ткнуло меня в живот дулом автомата.

Мне в принципе было абсолютно все равно, чьи дети ловили бы рыбу в моей реке.

Я не люблю всех людей без исключения. Но сама постановка вопроса меня оскорбила до

глубины души. Не плюйте в колодец, господа…

– Вам лучше уйти отсюда, – сказал я им тогда. Они долго смеялись. Уж не знаю, что

в этом было смешного.