Наталья Адлер - Колодец. Сборник рассказов

Через три месяца Сергей перешёл жить к Валентине. Она не стала возражать. Одной было очень нелегко, а Сергей потянулся к ней всем сердцем, был таким внимательным и заботливым, когда приходил в гости уже после больницы. Вот только угнетало Валю то, что она ничего не могла делать тяжёлого по дому. Даже полы вымыть было для неё трудным делом. Бабушка помогала, но она уже старенькая.

Сергей успокаивал, за всё брался сам. Но скоро стал замечать, что это его злит. Сначала он сдерживался, а потом надоело. Уже привык к болезни Валентины, к тому, что она быстро устаёт, и жалость постепенно куда-то улетучилась. Нет-нет, да и выскажет:

– Опять лежишь, хоть бы постирала.

– Я сегодня уже не могу, отдохну, а завтра с утра вместе постираем, как раз суббота… Ты воды принесёшь, а я постираю.

Однажды Сергей пришёл пьяный. Споткнулся у крыльца о ведро с помоями.

– У-у, уродка, опять вынести не может.

Валя в коридоре готовила ужин. Услышала. Слёзы брызнули из глаз. Открыла дверь, сквозь рыдания выдавила:

– Ты знал, к кому шёл жить. Я тебя к себе не звала, ни на чём не настаивала. Сам решил. Не нужна больше, так уходи. Твоя Татьяна меня уже замучила, только я тебе не говорила. Всем рассказывает, что я вашу семью разбила, а вы так хорошо жили! Недавно ко мне приходила, высказывала, зачем я мужа забрала. Я ей ответила, чтобы не ходила мне нервы трепать, а мужа я не держу, он вольный собой сам распоряжаться. Так что можешь возвращаться, теперь ты там нужен стал.

– Ладно, хватит, она и ко мне на работу прибегала, звала. Но я один раз режу. Когда вместе жили, то плохой и не нужен был, а теперь спохватилась. Поздно. Валюш, ты меня прости за… уродку. Устал я, надоело бабьими делами заниматься, а тут ещё выпил, ну и сорвался. Забудь. Всё у нас с тобой хорошо должно быть.

Валя простила, но забыть не могла. Да и Сергей порой своим поведением или оброненным словом обижал и даже унижал Валентину. Она терпела. Ведь не всё было так плохо, да и куда ей одной… И Юрка привязался к Сергею.

Однажды сидели во дворе, мастерили скворечник, Юрка и говорит:

– Дядь Серёж, а можно я тебя буду папкой звать?

– Зови, коль хочешь, – потрепал по вихрам, – ну-ка гвоздик подай, сынок.

Валя наблюдала эту картину с порога, смахнула слезу. Юрка подал Сергею гвоздик и сияющий подбежал к матери.

– Мам, а мы с папкой скворечник делаем!

– Ну вот и молодцы, – улыбнулась Валя.

Тут открылась калитка и во двор вошла Татьяна.

– Чужого ребёнка сыном зовёшь, а я с родной твоей дочерью не нужны стали?!

Валя схватилась за косяк и сжала пальцы так, что они посинели. Сергей встал и сказал, будто словами пригвоздил:

– Да, ты мне не нужна. Поздно ценить стала. И больше сюда – ни ногой.

Взял за руку и вывел прочь.

Валентина долго не могла успокоиться. Сердце саднило, как открытая рана. Сергей пытался успокоить Валю, но что-то непонятное ему самому не давало покоя. Потом он понял: желание Татьяны возвратить его разбередило душу. Ведь не только скандалы были в их жизни, и любовь была, и радость рождения дочери.

Почувствовала состояние Сергея и Валентина. Он изменился. Часто «уходил в себя», уставившись в одну точку. Валя понимала, что в эти минуты он думал о них – жене и дочери. Шла подальше в сад и давала волю слезам. Жить становилось всё невыносимей. Страшные мысли чаще и чаще приходили в голову. Сергей не обижал её, не говорил, что бросит, но просто часами мог молчать днём, или курить по ночам, отрешённо глядя на ночник.

А Валя тоже не спала. Она лежала и тихо плакала, без звука, только слёзы всё катились и катились, растворяясь в подушке. Валентина просто не хотела жить. Даже мысли о сыне уже не возрождали её к жизни.

Незаметно для себя она полюбила Сергея. Сначала это было чувство благодарности, но шли месяцы и Валя поняла, что Сергей стал смыслом её жизни, её радостью и болью, её надеждой. Она жутко боялась его потерять, хотя не говорила об этом.

Когда никого не было дома, плакала и кричала до истерики:

– Господи, я не могу так жить, не хочу жить…Господи, дай мне терпения…я не хочу жить!

И она корчилась на диване в судорогах от душевных мук и сердечной боли. Вдруг одна мысль обожгла и обрадовала: «Умереть на родах». Ведь врачи сказали, что рожать нельзя…

Завела с Сергеем разговор о ребёнке, он равнодушно ответил:

– Как хочешь.

А она хотела, она хотела уйти из жизни не самоубийцей.

Врачи схватились за голову, когда Валентина пришла стать на учёт на шестом месяце беременности.