«Противопехотная рванула, – безошибочно определил он, продолжая сидеть на корточках. Любопытство пересилило страх и Ванька, предварительно стряхнув с себя комья земли, поднялся и снова выглянул наружу.
Погреб отец вырыл в глубине огорода, в зарослях малинника. Дальше – городьба из неотесанных жердей и коровий выпас, предусмотрительно заминированный немцами, на самом краю которого, метрах в тридцати от Ванькиного укрытия зияла дымящаяся воронка.
«Почему же взорвалась мина? – напряженно размышлял парнишка, до рези в глазах всматриваясь в рассеивающуюся тротиловую гарь. – Может, кто прошёл? Но как? Погоди-ка! – он подался вперед и едва не закричал от удивления и охватившей его радости. На краю воронки Ванька разглядел копошившегося бойца.
«Может немец? – полыхнуло в голове. – Какой к черту немец, – успокоил он себя. – Что ему здесь делать? Значит наш, советский. Откуда ты взялся? Сейчас я тебя вытащу!».
Ванька прекрасно знал, что край выпаса, то самое место, где рванула мина, не просматривается с пригорка, на котором стоял смертоносный дот. Чуть дальше, пожалуйста, а здесь мешали буйно разросшиеся заросли калины. Паренек выскочил из погреба, бросился на землю и быстро пополз к солдату, который, не подавая признаков жизни, лежал на земле. Извиваясь худощавым телом, паренёк подобрался к нему и осторожно тронул за плечо. Боец застонал и, с трудом разомкнув воспалённые веки, недоумённо посмотрел на Ваньку:
– Ты кто? – хрипло выдохнул он.
– Тутошний я, нашенский, – быстро и приглушённо затараторил паренёк. – Потерпи маненько, я тебя щас в укрытие перетащу.
Солдат попытался приподняться, и с его плеч сползла перепачканная бурой грязью плащ-палатка, открыв изумленному взору Ваньки невиданные им погоны.
– Так ты немчура? – он испуганно отпрянул назад.
– Успокойся, – солдат вымученно улыбнулся. – Я тоже советский. Лейтенант Красной Армии, а фамилия моя – Горелов. Егор Горелов. А погоны недавно ввели, оттого ты их и не видел, – лейтенант рассеянно огляделся вокруг и, увидав неподалеку от себя связку гранат, облегченно вздохнул.
– Недалеко, говоришь, укрытие твоё? Помоги мне! – Горелов подтянулся на локтях, подтащил к себе гранаты и, расстегнув плащ-палатку, с трудом перевалился на нее.
– Тащи, да побыстрее, пока немцы не очухались. Задание у меня, да не простое, а особо важное.
Ванька с трудом дотащил сухопарое с виду, но необычайно тяжёлое тело лейтенанта до дверцы в погреб и, переведя дыхание, заволок Горелова в полутёмное чрево.
– Дай водички, – хрипло простонал раненый и, со стоном приняв полусидячее положение, пристально посмотрел на притихшего паренька.
– А тебе можно? – Ванька дёрнулся к котелку, но спохватился и глазами указал на рваную рану на боку Горелова.
– Можно, – тот криво усмехнулся запекшимися губами. – Рана же не в живот. Тряпку почище можешь раздобыть?
Парнишка протянул Горелову баклажку с родниковой водой и растерянно замер.
– Тряпку? – неуверенно протянул Ванька. – Это надо в дом бежать, там можно разыскать, а как я добегу? Вишь, что немчура вытворяет? Позавтракали, набили свои пуза и палят без разбору. Вот, перевяжись хоть этим, – он метнулся в дальний угол погреба и, сдернув с перекладины довольно чистую холстину, помог лейтенанту перетянуть кровоточащий бок. Затем Ванька, снедаемый мальчишеским любопытством, уселся на корточки неподалеку от раненого и нетерпеливо посмотрел на лейтенанта.
Последний житель покинул деревню около недели назад, как раз перед сокрушительной бомбежкой, которая не оставила от родной Петровки камня на камне, и Ванька частенько ловил себя на мысли, что он разговаривает сам с собой. Поэтому пареньку, несколько дней не слышавшему нормальной человеческой речи, нестерпимо хотелось поговорить.
– Как ты сюда попал?! – громко спросил он своего неожиданного гостя, стараясь перекричать грохот беспорядочной стрельбы, доносившийся снаружи. – Здесь птица не пролетит! Подстрелят!
Лейтенант внимательно посмотрел на возбуждённого паренька, словно прикидывая в уме, стоит ли посвящать того в тонкости операции, и наконец заговорил. Медленно, отчетливо и веско.
– Как тебя зовут? – в первую очередь спросил Горелов.
– Так Ванькой меня кличут, – растерялся парнишка.
– А родители у тебя живы? – снова поинтересовался лейтенант.
– Папка воюет. Живой или нет, то я не знаю, – неуверенно протянул Ванька. – Мамку с сёстрами немец в Германию угнал, а жихари деревенские все разбежались кто куда. Как немчура в деревню пришли, так и разбежались. Кто в партизаны подался, а кто в город, к родичам уехал. Оно и понятно, – рассудительно произнес он. – Кому охота на них горб гнуть!
Читать дальше