Александра Семенова - Буквы. Деньги. 2 пера. Том первый

Ла-Пас славился не только природными красотами, но и так называемым рынком ведьм. Что здесь только нельзя было увидеть – все местные знахари и шаманы покупали тут ингредиенты для обрядов и лекарств. Мэгги ещё не успела привыкнуть к тому, что при любом симптоме местные жители отправляются сюда. Несмотря на свою любовь к приключениям, она старательно избегала этого места – врачей и чужестранцев здесь не очень-то жаловали. Да и к магии она относилась настороженно. Но Томас, ее коллега, потащил её.

– Ну давай поглядим, неужели тебе не интересно, Мэг? Это же местная достопримечательность. К тому же, мне тут подсказали одну лавочку – в ней можно приобрести амулет, который принесет богатство. – Том довольно улыбнулся, будто пересчитывал про себя возможную наживу.

– Поверить не могу, что ты повелся на всю эту чушь, – Мэг недовольно скривилась.

– Не повелся, просто хочу быть богатым. Ну мы же ничего не потеряем, в колдовство ты все равно не веришь, так что бояться нечего, – Томас взял ее под руку.

– Да я и не боюсь, – нарочито уверенно произнесла Мэгги и перестала сопротивляться.

Через час они оказались в Меркадо-де-Брухас. Рынок был заставлен прилавками с различными снадобьями, атрибутами древних обрядов, фигурками, идолами, сушеными травами, амулетами и оберегами. Улица была шумная, говор слышался тут и там, доносились зазывные речи продавцов – шаманов, удивленные и восхищенные возгласы туристов. Некоторые торговцы с любопытством разглядывали парочку белокожих, другие активно предлагали свои товары. Том крепко сжал руку Мэг и уверенно направился к прилавку, возле которого сидел мужчина в полосатом пончо. Приблизившись, Мэгги разглядела в нем индейца, его лицо было покрыто морщинами, а вид выдавал уверенность и спокойствие. У Мэг пробежал холодок по спине, едва их взгляды встретились, словно кто-то проник в ее мысли.

Старик улыбнулся им и произнес:

– У меня есть то, что вам нужно, – и протянул засохшую тушку грызуна.

– Нет-нет, я ищу амулет, – начал Томас, отмахиваясь от неприятного товара.

– Вы ищете богатство, я знаю. Этот амулет поможет, – индеец говорил медленно.

«Откуда он знает про богатство? – удивилась Мэгги. – Наверное, все туристы приходят за этим».

И он тут же обратился к ней – взгляд его маленьких карих глаз сканировал ее насквозь.

– Ты не веришь нам, в мудрость, веками доказанную. Зачем ты пришла сюда, если нет веры?

– Я… – Мэгги замялась, – я ищу лекарство… от сильной простуды. – Идея родилась в ее голове моментально, и, повинуясь порыву, она решила идти до конца.

Старик снова улыбнулся и, не отрывая взгляда, протянул ей маленький сверток.

– Что это? – Мэгги держала в руках измельченные листья и коренья какого-то растения.

– Это то, что ты просишь. Завари и выпей отвар. Одного раза достаточно.

Мэгги недоверчиво посмотрела на него. Но спорить не осмелилась.

– Сколько это стоит?

– Это стоит твоей веры. Я возьму плату только за амулет. И помни – это поможет тебе, когда придет время.

С этими словами он взял деньги у Томаса, стоявшего разинув рот, и незаметно удалился.

Мэгги очнулась в больничной палате под капельницей. Вокруг нее сновали обеспокоенные медсестры. Подозвав одну из них, едва шевелящимися губами она прошептала:

– В кармане моего халата… сухой сбор, завари его и дай мне выпить. Пожалуйста, Сьюзен. Я знаю, это мне поможет, – и она, обессилевшая, закрыла глаза.

Из дверей крупнейшего госпиталя Ла-Паса вышли двое пожилых мужчин и женщина. Старик в полосатом пончо поддерживал женщину. Они шли неторопливо, сгорбившись.

– Ах, Хосе, почему же мы сразу не пошли к вам? Эта американо погубила нашу девочку. Женщина снова расплакалась.

– Она потеряла веру, Фернанда. Но сегодня она ее обретет снова. Андреа нельзя было помочь, а той американо можно. Надо лишь обрести то, что потеряно.

Женщина непонимающе посмотрела на него. Они неспешно продолжили путь. Старик загадочно улыбался.

– Милая, замерзла? – Фриман закутывает меня в свой плащ, задевает культи, боль впивается в тело и дребезжит вдоль позвоночника.

Безмолвно плачу, слезы теплыми ручейками текут по лицу. Кричать нельзя, мы беглецы.

– Тише, тише, прости, милая, – Фриман сам чуть не плачет, роется в бесчисленных карманах. – Вот, поешь…

Пихает мне в рот какие-то мокрые склизкие кусочки, я покорно глотаю – на вкус как прелая вата, чуть сдобренная лежалым сахаром. Желудок бурчит, брезгливо принимает подношение.