Ирина Самохина - Выйти из поезда

Быстро пронеслись еще три месяца моей жизни от совсем недавней весны. Солнечные лучи скользили через деревья и обволакивали кусты цветущего шиповника, сладкий аромат заполнял грудь. Утро выдалось прекрасное. Еще царила прохладная свежесть, но день обещал быть жарким. Это был один из тех долгожданных летних дней, сама спелость лета, сама его суть. Голуби, примостившись у фонтана, настороженно водили круглыми зрачками, но сразу забывали об осторожности, получив горстку крошек от свежего багета. Водные брызги искрились на солнце, словно россыпь бриллиантов. Вся эта идеалистическая картина мира словно была призвана вселить в меня надежду. Я шла к врачу за результатами своего «контроля», который должен был показать, возымел ли этот курс лечения успех.

Я люблю игры со временем: проходя мимо, к примеру как сейчас, памятника, я говорю себе, что этот миг уже даже не настоящее, а прошлое. Я фиксирую внимание на том, что чувствую, думаю и вижу сейчас, проходя здесь. И говорю себе, что будущая дорога обратно мимо этого памятника уже совсем скоро станет моим настоящим, а затем, за долю секунды, превратится в уходящее прошлое. Это игра со временем – как, находясь в поезде, смотреть в окно: только выплывет из небытия маленький домик возле путей, и тут же ты видишь, как он уже растворяется где-то за линией твоего обзора. О, это вечное чувство наблюдателя своей жизни! Я всё свое время будто стою и смотрю из окна идущего поезда, и меняются, меняются картинки, а я стою… и смотрю. Ничего не выбираю, никуда не иду. Такая вечная статика. И вот я опять поставила себе на память крестик в голове: что же я буду чувствовать, о чем думать, проходя мимо этого памятника на обратном пути?

Страх не контролируем. Эта волна тошнотворного ужаса опять наполнила мои легкие. Не забавная игра слов – «животный страх». Он живет где-то в животе и в позвоночнике, я точно это знаю. Я иду и смотрю на свои ноги и чувствую свое дыхание, такое шумное, где-то в висках. Мой страх рвется из меня, но мое лицо спокойно. Движения четки. Я умею играть свою роль. Лишь на долю секунды я замешкалась, перед тем как повернуть ручку в кабинет моего врача, лишь на секунду мое бессознательное завладело мной и затрубило в моей голове: «Бежать! бежать отсюда! без оглядки!» – «Ах, если бы можно было просто сбежать, – устало ответило сознание, – но невозможно, выхода нет». Врач говорит, выход есть. Но опять не тот… Я даже не в панике, я как дикий зверь, окруженный охотниками: сосредоточенное и злое принятие происходящего… Лечение не помогло. Результат отрицательный. Может, это ошибка? Нет, ошибки нет, к сожалению. Не переживайте, есть еще один вариант из какой-то последней линии терапии. Надо верить, надо бороться. Мне нехорошо, в горле пересохло, и мне кажется, в соседнем городе слышно, как я пытаюсь сглотнуть. Он продолжает говорить своим ровным голосом. А потом этим голосом, вечером за ужином, он будет обсуждать отпуск с женой. Я ему завидую. Он может просто встать и снять с себя этот день, эту боль, как свой врачебный халат. Выйти и пойти жить нормальной жизнью. Да, как же я ему завидую и хочу быть им! Так близко касаться смерти и быть от нее так далеко. Мы договариваемся, что я немного передохну, а он пока постарается подобрать новое лечение. Я хочу уйти. Закрываю дверь, еду в лифте, иду к выходу из больницы. В ушах давящая тишина. Выхожу на улицу – и тут на меня, как цунами, обрушивается весь клокочуще-звеняще-гудящий звук пробудившегося города. Мне противно, я морщусь то ли от звука, то ли от света, то ли от желания зареветь. И тут опять моя «суперспособность»: я уже в парке, возле того самого памятника. Теперь я знаю, ЧТО я буду чувствовать, проходя здесь на обратном пути. Теперь и это… уже прошлое.

Ноги сами привели меня на высокий железнодорожный мост, находящийся в паре кварталов от моего дома. Несколько лет назад движение по нему прекратилось, и теперь этот бессмысленный железный гигант служил местом сборищ подростков. С моста, надо сказать, открывался изумительный вид на город: высокие небоскребы искрились в лучах солнца, отбрасывая невероятные тени. Под мостом протянулась река, напоминающая ползущую мутно-зеленую змею. А вокруг было так тихо и спокойно. Я сидела почти посередине моста, как-то сжавшись в одной позе и держась так долго за железную ржавую ограду, что у меня свело пальцы. Какой удивительный вакуум в голове и душе. Солнце начало угасать, и летний воздух вокруг стал розовым и пряным. Одна мысль сверлила мне виски: «Н.А.Д.О.Е.Л.О.». Я повторяла себе это снова и снова. Или кто-то внутри меня твердил мне это. Наконец слезы обиды обожгли мне лицо. Эту жизнь нельзя исправить! Ведь всё было так хорошо, если бы я могла всё изменить! Это просто нечестно! «Н.А.Д.О.Е.Л.О.» …Мой разум перестал хоть как-то подчиняться мне. Я резко вскочила, выпрямилась, перескочила через невысокую ограду. Ноги на парапете уже на треть были в воздухе над мутной змеей-рекой. Руки разжались. Я глотнула огромную порцию кислорода (надышаться перед смертью, да). Закрыла глаза. И подала свое летучее тело вперед.