Анна Маг - Ать-два, левой…

Маскировка города затрудняла фашистам нахождение тех или иных объектов и, конечно, сбивала с толку. Вражеские лётчики тратили драгоценные минуты на то, чтобы подлететь к фальшивке и, дав круг, другой, пытались разобраться: реальный это объект или нет, сразу встречали огонь советских зениток. Знай наших!

Первое письмо от Саши Валя получила дней через десять. Она вскрыла его трясущимися руками, пытаясь разглядеть хотя бы слово, но слёзы предательски наплывали на глаза, и Валя не могла ничего прочитать. Разозлившись, она окатила себя холодной водой. Вытерла лицо грубым кухонным полотенцем и, собрав всю волю в кулак, всё же прочитала: «Валечка, милая моя девочка, моя невеста, у меня всё хорошо, у нас учения. Командир – что надо, научит, не пропадём. Немного непривычно и тяжеловато, но это ничего, это всё пройдет. Как говорится, тяжело в учении, легко в бою. Вот сейчас точнее и выразиться нельзя. Нас, скорее всего, отправят на Калининский фронт. Учёбу, возможно, сократят до двух месяцев, так как нужно подкрепление. Мы нужны. Я очень рад своему решению уйти добровольцем, по-другому бы просто не смог. А вы ждите меня, мои любимые женщины. Маме я тоже написал, но если вдруг письмо не дойдёт, ты обязательно забеги к ней, и вообще, навещай, пожалуйста. Ей так легче будет. Писать можно сюда в часть.

Валюша, я тебя очень люблю и помню всё-всё… Вернусь и крепко обниму до хруста в рёбрах. Обещаю. Твой Сашка».

В конце письма Саша в графике тонкой штриховкой изобразил Валин профиль. Валя прижала письмо к сердцу и со всех ног бросилась к тёте Тане. Но Татьяну Валя дома не застала. А ей так хотелось поделиться этой радостью, этой весточкой о Сашке. Хотелось закричать на всю улицу: «Эй, вы, послушайте! Остановитесь! Замрите! У меня есть письмо от моего любимого!» Подумав с минуту, Валька кинулась к Люсе.

Люська дома была одна, накрутилась на тряпочки и ходила почти голая, как героиня какого-то романа, восхищаясь собой в каждом отражении, будь то буфет, или зеркало, или полированная дверца шифоньера. У неё была отдельная квартира, точнее не у неё самой, а у её родителей. Родители Люси были врачами, теперь они оба дневали и ночевали в Первой Градской, попросту жили там. Валька влетела, запыхавшаяся, и плюхнулась на стуле возле трюмо.

– Что с тобой? – испугалась Люся и побежала за стаканом воды.

Валя, вмиг осушив его, протянула Люсе письмо:

– Читай!

Увидев ровный аккуратный почерк и Валькин профиль в конце, поняла, что это «письмо-счастье» и принялась читать медленно, с выражением. Валя мечтательно закатила глаза и одними только губами повторяла беззвучно каждое слово. Дочитав до конца, Люся сложила листок и протянула его Вале.

– Пойдём в кино сегодня, а то ты так с ума сойдёшь. Смотри, что у меня есть! – и она повертела двумя билетиками перед носом подруги. – А до кино обязательно в ресторан.

Начиная с января 1942-го года, жизнь в Москве и вовсе стала походить на обычную довоенную. О том, что всего в 150 километрах от города идут упорные бои, в самой Москве напоминали лишь сигналы воздушной тревоги да комендантский час, введённый ещё в октябре 1941-го. Уже в начале 1942-го рестораны первого класса открылись во всех девяти железнодорожных вокзалах столицы, там можно было хорошо и вкусно поесть, но по коммерческим ценам, наличие карточек при этом не требовалось, и Люська нередко угощала подругу, располагая свободными деньгами. Вообще, их дружба, хоть и началась так внезапно, но обеим казалось, что они знают друг друга с самого детства. И хотя детство было у них не одинаковое, но девочки этого не замечали. Ну, у Люськи наряды, конечно, были как ни у кого. Отец, профессор Сазонов, до войны часто ездил за границу на международные конференции. Люська щеголяла в привезённых «оксфордах», которых не было ни у кого. Но то ли от того, что она выросла в достатке, то ли от врождённого чувства собственного достоинства, Люська носила всё легко и просто, без показной вычурности, хвастовства и выпендрёжа, просто носила и всё. Конечно, Валя по сравнению с ней жила очень скромно, хотя и сравнивать, наверное, было бы странным. Два летних и два зимних платья, ну ещё сшитые на заказ блузки, и то по знакомству. Валя не завидовала, каждому своё: стёжки по одёжке, как говорится. Валя и Люся дружили, как дружат только в юности, искренне и горячо, доверяя самое сокровенное, шушукаясь и краснея. Единственное, что не давало покоя Вале, это то, что Люся не была такой ярой комсомолкой, всегда, не упуская возможности увильнуть от поручений или переложить свои обязанности на кого-то ещё. За это Люся выслушивала нравоучительные речи, а затем они шли с Валей в театр или на танцы, и в буфете непременно съедали по пирожному. Но всё это было до войны. Сейчас было великим счастьем позволить себе хоть на часок забыться, посмотрев великолепный фильм «Парень из нашего города», где Лидочка Смирнова такая красавица. Из кино они шли торопливо, надо было успеть до комендантского часа.