Леонид Кабанов - Тропами судьбы

Утром, как всегда, группа ребятишек двинулась в школу. В карьере у них было укромное место. Там младшая сестра отца Танька достала махорку, скрутила самокрутку. Все по очереди затянулись. Леньке дым очень нравился. Он вне очереди курнул и сказал Таньке:

– Завтра у деда Александра стырю махорку, отдам тебе. Дома держать опасно. Мачеха уже догадывается, что покуриваю. Хорошо, отцу не доносит.

Тетка, которая была старше Леньки на пять лет, подытожила:

– Тащи, а потом Коля Филатов пусть напряжется.

Конец этой истории был закономерным. Отец учуял сигаретный дым. Допрашивал с пристрастием: у Леньки ухо горело дня два. Но он молчал, как партизан, никого не выдал. Отец стал вытаскивать ремень. Ленька завизжал от страха. Мать кинулась к Григорию, заслонив сына:

– Не трогай его. Словами воспитывай.

Отец остыл, вышел на улицу. Ленька прижался к матери и заплакал от благодарности. Она долго гладила его по голове.

Курить Ленька не бросил, впрочем, как и все карьерские дети.

Семейство Кабановых переехало на Золотую Сопку. Отец устроился работать на гидростанцию, поступил в вечерний техникум. Мать ухаживала за скотиной, ей помогала сестра Леньки дошкольница Люба.

Дед Александр жил неподалеку. У них дом тоже полон скота. Корову, бычков и пару свиней кормили баба Ирина с Катей. Федя работал на железной дороге. Ко всему, они с дедом были заядлыми охотниками. За дичью ездили в соседний Казахстан, там на озерах обитали полчища диких уток. Трофеи везли мешками.

Федя на общем собрании охотников был избран председателем Общества охотников и рыболовов района. После охоты в доме Дикопольцевых собирались заядлые охотники – и города, и района.

В очередную субботу в доме набилось более десятка важных персон. Председатель горисполкома Сергей Иванович восседал во главе стола. Все выпили по паре стопок водки, закусили утятиной, соленьями. Язык у людей развязался, заговорили о делах. Сергей Иванович обратился к своему заму Грушеву:

– Ты, Виктор Петрович, поднапрягись. У нас в городе шесть крупных заводов. От заказов мы задыхаемся. Особенно туго на дизельном. Ленинградцы забросали телеграммами, им не хватает двигателей на военные корабли. Людей же у нас раз два и обчелся. Я распорядился даже мелких хулиганов, которым дали по 15 суток, отправлять работать на предприятия.

Виктор Петрович по-военному отрапортовал:

– Едем в Кустанай, по районам области. Думаю, человек 200 завербуем.

– Добро. Общежитиями обеспечим всех. И последнее: на неделе, в среду, спецпоездом проедет Никита Сергеевич Хрущев. Он направляется инспектировать целину. Федор Александрович, наведите порядок на станции. Хрущев сделает остановку, будут менять тепловоз.

Ленька, слушая беседу взрослых, спросил деда:

– А кто это – Хрущев?

Дед потрепал внучка по затылку:

– Никита Сергеевич – глава нашего государства.

В среду Ленька с новыми друзьями Васькой Рукавишниковым и Володькой Бредихиным устроились возле школы на пригорке. Внизу проходила железная дорога. Ждали часа три. Наконец показался состав из пяти вагонов. Лязгнули буфера, и поезд остановился.

Из вагонов посыпались военные. Плотным кольцом они окружили состав. Один из них матом закричал на пацанов:

– Бегом домой. Поймаем – шкуры спустим.

Наши герои собрались улепетывать, но их остановил другой голос:

– Ребятишки, подойдите ко мне.

Ленька увидел полного лысого дядьку. Они сквозь строй солдат приблизились к толстяку.

– Давайте знакомиться. Меня зовут Никита Сергеевич, можно просто дядя Никита.

Ребятишки назвали свои имена.

Хрущев расспросил их о жизни, неожиданно поведал и о своей. От страха половину рассказа ребята не запомнили. Они не знали, что такое партийная работа, ударные пятилетки. А вот о целине они наслышаны. Казахские степи – в десятке километров. Их распахивали под хлеба.

И Никита Сергеевич как взрослым сказал:

– Ребята, Коммунистическая партия не хочет, чтобы наш народ голодал, братские страны жили бедно. Поэтому мы решили увеличить хлебный каравай. Вы это понимаете?

Ленька, сглотнув слюну, пролопотал:

– Мы тоже делом занимаемся, кроликов разводим.

Хрущев по-доброму рассмеялся:

– Вижу, хорошая смена растет. Не пропадет страна.

Каждый из рук Никиты Сергеевича получил по коробке конфет.

На завтра вся Золотая Сопка гудела: трое сопляков удостоились чести беседовать с самим Хрущевым.