Михаил Синягин - Судьба Центрогаза. Сага о ребятах с нашего двора

– Сейчас посмотрим!

Ну, натурально, нужных предметов в багажнике не оказалось. Пришлось Диме доставать свой домкрат, снимать колесо и везти его в ближайший шиномонтаж. Яну он, понятно, взял с собой – не бросать же красавицу на дороге. После того как он положил сдутое колесо в свой багажник, ему почудилось, что он уже обладает какой-то частичной собственностью на эту девушку. А свою собственность он не привык бросать на дороге.

После того как все технические манипуляции были проделаны и торжественно завершены водружением колеса на Янину машину, выяснилось, что у этой парочки очень много общего. Ну, например, Яна обожала французский язык и вообще Францию. Дима считал, что английский язык для бизнеса ему полезнее, но уважал выбор девушки и его одобрил. Что же касается Франции, Дима, хоть сам там никогда не был, но много слышал о ней от отца, который считал, что Франция – очень хороша, но без французов была бы еще лучше. Вслух он этого не сказал, боясь обидеть девушку.

Когда позднее они сидели в недорогом ресторане и продолжали взаимное изучение, Яна проявила чудеса искренности и объявила Диме о своем возрасте. Дима решил, что она еще вполне молода. Далее Яна, пользуясь все той же привычкой к искренности, сообщила ему, что любит Францию, потому что несколько лет прожила с французом. Жила она с ним и в Москве, и во Франции, конкретно в Марселе. Потом они расстались.

– Чудесный город, – заметил одобрительно Дима, который, что понятно, в Марселе никогда не бывал, но ему хотелось понравиться красавице. Диме хотел было спросить о причинах расставания, но он побоялся налететь на еще более искренний ответ, поэтому сдержался. Однако он был настолько очарован и покорен откровенностью Яны, что даже чуть было сам не начал рассказывать о своих влюбленностях и романах, но вовремя остановился. «Что девчонке хорошо – парню смерть!» – вспомнилась к месту искаженная цитата из классика.

Но Яна тут же сама призналась, что с французом они просто не сошлись характерами, тот оказался нудным деспотом. Виновато в этом, видимо, было его частично африканское происхождение. Нет, нет! Он не был уж совсем черным, как, допустим, свежий асфальт, просто сильно смуглый, с таким, что ли, вечным загаром. Мулат, короче. В Москве он работал какое-то время в представительстве торговой фирмы, потом его попросили вернуться в Марсель. Ну, Марсель, на ее вкус, не особенно красив, порт – он и есть порт… Вообще ей нравится теплый климат и море, но человеческие отношения важнее.

«Как правильно! Как правильно! Конечно, отношения важнее!» – восклицал про себя Дима и кивал согласно головой. Он все больше подпадал под обаяние этой необычайной женщины и был готов услышать он нее все что угодно, даже про любимого негра, причем без всякой критики.

Далее выяснилось, что Яна очень любит анекдоты, но совершенно их не запоминает, так что ей можно рассказывать их практически непрерывно. То есть всякий раз один и тот же. Посмеялись. Дима понял, что от него требуется анекдот, поскольку разговор постепенно заходил в фазу, когда общие темы оказывались исчерпанными. Диме, может, и интересно было бы поговорить о футболе, да только сомнительно, чтобы Яне интересно было это слушать. Словом, нужна была разрядка.

Дима память на анекдоты имел неважную, но у него были несколько дежурных, на разные жизненные ситуации. С еврейским или эротическим, которых он знал немало, Дима решил повременить, и рассказал такой:

«До войны в Америке были запрещены аборты. Но, как часто бывает, одна хорошая девушка забеременела от хорошего мальчика, однако жениться они не могли по причине разного экономического положения. Что делать?

Пошла девушка к семейному доктору, открылась ему. Попросила держать все в тайне и сделать ей аборт.

– Дейзи, послушай, дорогая, – говорит врач, – аборт – опасная штука! Мало того что противозаконная, но ты за него можешь поплатиться бесплодием. Никто заранее не скажет, как все закончится. Давай поступим по-другому?

– Как? – спрашивает Дейзи.

– Ты выносишь этого ребенка. Я так сделаю, что родители твои ничего не заподозрят. А как подойдет время рожать, я положу тебя в клинику, а младенца подложу какой-нибудь роженице, скажу, что, мол, у нее двойня.

Так они и решили.

Прошли положенные месяцы, ребенок появился благополучно на свет. Да вот незадача! Не было ни одной роженицы в этот день у доктора в клинике. Один только пожилой священник с аденомой простаты.