Николай Пернай - Лестница Иакова

У гребли горел костерок, у которого, жмурясь от кизякового дыма, сидела стайка подростков, знакомых – Адаська Поп, Жорка Баранец, Иван Мындреску, Лёня Драган, Сянька Шмаркатый – и несколько незнакомых. А хозяйничал не кто иной – Васька Кривой, которого я в последнее время видел редко. За последние шесть-семь лет внешне он почти не изменился, только резче обозначились морщины лунообразного лица да жидкие кацапские усы и бороденка проросли чуть гуще. Конечно, это он, козий пастух, привел свое стадо к нам.

Кривой рассказывал пацанам очередную байку, но, увидев меня, прервался, изображая повышенную любезность:

– А вот и наш старый друг Паша!.. Садись с нами, Паша… Ну-ка, пацаны, подвиньтесь, уступите место нашему грамотею…

Я сел к костру рядом с Сянькой. Он что-то невнятное буркнул и отодвинулся от меня. Кривой заметил это:

– Ты что, Сяня? – Ласковый голос Васьки выражал удивление.

– Не буду я… с Фенимором…

– А чего так?

Сянька втянул голову в плечи и молчал.

– Что, Сяня? Говорят Паша обидел тебя? – по-родному, с пониманием поинтересовался Васька.

Сянька втянул в нос изумрудную соплю и отвернулся, продолжая напряженно молчать.

– Вишь, обижаются на тебя пацаны, Паша… Обижаются, – укоризненно по-отцовски попенял мне Кривой.

– Говорят, Паша, что это ты стуканул молдаванам, что пацаны пойдут на бахчу.

– Это неправда! Шмаркатый с Васылем сами полезли, и их поймали. Меня не было с ними! – переходя на крик, пытался я оправдаться.

– Да ты не кричи… Не был так не был… Разберемся. – Голос Кривого звучал по-семейному миролюбиво. Он по-прежнему изображал заботливого родителя, но делал вид, что знает нечто такое, что другим не дано. – Разберемся!.. А стукачам наш Сяня ещё покажет… Правда, Сяня?.. – Похоже, что Кривой науськивал Шмаркатого на меня.

Артист! Интересно, когда-либо в своей хитро-мудрой жизни случалось Ваське Кривому бывать искренним?

Обеденный перекур с дремотой продолжался.

Васька Кривой завернул свою знаменитую козью ножку, и, крепко затянувшись махорочным дымом, вдруг предложил:

– Давайте попросим нашего Васятку сплясать нам вприсядку.

Васыль сидел в стороне понурый. Плясать он не мог: после пыток в камышах раны еще не зажили.

– Ну, Трындысыль, изобрази что-нибудь.

Видя, что деваться некуда, Васыль еще немного для порядка пожеманился, но, как прирожденный артист, конечно, не мог удержаться от соблазна покрасоваться перед публикой. И в очередной раз отчебучил-таки серию картинок с сербиянкой.

Народ стонал от избытка сексуальных образов.

Под конец артист пропел скороговоркой:

Половозреющая публика рыдала от восторга и исходила слюной.

Когда овации улеглись, Кривой выступил с новой инициативой:

– Давайте, хлопцы, сыграем в игру «баба-орба». – Надо отдать должное, потенциал дьявольской изобретательности у Васьки никогда не иссякал.

Поскольку никто не знал, что это за игра, Кривой стал объяснять:

– Сначала выбирают водилу. Ему завязывают глаза, чтобы ничего не видел, ставят в центр круга, крутят, чтоб закружилась голова, и дают в руки палку. Все отбегают, но не далеко и дружно кричат: «Баба-орба, баба-орба», что значит слепая баба. Водила, он же «баба-орба», должен бросить палку. В кого попадет, тот становится «бабой-орба». Потом всё как в сказке: чем дальше, тем интереснее.

Всё было понятно. Стали играть.

Раз за разом в круг становились то Иван, то Адаська, то Лёнька Драган. Им завязывали глаза старым шарфом и несколько раз заставляли крутиться вокруг собственной оси. После этого все отбегали и начинали кричать «баба-орба», и каждый из водил пытался бросить палку в тех, кто кричал. Но, оказывается, сделать это было не так-то просто из-за головокружения. Например, Иван дважды брал в руки палку, но тут же, спотыкаясь, падал, как пьяный, и только в третий раз у него получилось: попал в Адаську.

Игра была простой и казалась довольно примитивной. Но вскоре выяснилось, что в ней была одна ма-а-а-ленькая хитрость… Точнее , подлость… Которая…

Никто не обратил внимание на то, что Васька Кривой отошел в сторонку, снял штаны и справил нужду по-большому. Ну, бывает, подумалось, приспичило человеку…

Кривой так же незаметно вернулся в круг с палкой в руках. В это время водилой был Сянька Шмаркатый. Всё шло как обычно, Сянька с завязанными глазами, шатаясь, дважды пытался бросить палку и дважды, шатаясь, падал.