Фаик Гуламов - Невинный Азраил и другие короткие рассказы

Я как-то быстро об этом забыл. Однако из-за отзывов читателей мне пришлось вновь вспомнить про свои рассказы. Мой младший брат с возмущением меня предупредил следующим образом: «Тут люди не читают книг даже нобелевских лауреатов, не то что твоих рассказов! Так что написать книгу – это дело бесперспективное!». Я, разумеется, извинился за то, что занялся «таким кощунством», как сочинение рассказов, и тем самым своим личным хобби обеспокоил достопочтенных людей.

При разговоре с сестрой она также дала понять, что мои рассказы ее совсем не интересуют. В жизни ее интересуют только вопросы, связанные с благоустройством ее детей.

Я получил электронное письмо от одного из знакомых из-за заграницы. С этим человеком мы некогда провели немало времени в бакинских чайханах и в разного рода культурных мероприятиях. Он учитель игры на пианино. Бесспорно, как пианист, он талантлив. Он писал: «Я прочел твою книгу. Зачем тебе это? Может ты себя возомнил писателем? Все, что ты пишешь, это просто какая-то белиберда. Ну и что, что ты написал книгу, хочешь сказать, что ты теперь важная персона? А я тут стал известным человеком, известным пианистом. Часто журналисты у меня берут интервью». Я, конечно, спросил у этого пианиста-примата, сколько мне надо ему заплатить за моральный ущерб и нанесенное ему личное оскорбление прочтением моих рассказов и прочей белиберды?

Еще один бывший знакомый, архитектор по профессии, по телефону своим сквернословием высказался по поводу литературы вообще.

Другой знакомый, вроде начитанный интеллектуал, человек творческой профессии, ревностный верующий мусульманин-шиит по телефону, чуть не задыхаясь от гнева и ярости, выплеснул следующее: «А что ты тут пишешь про Иисуса Христа? А что ты пишешь про Пана и Прометея?… Это что, ты в детстве все это видел своими глазами?». Я ему разъяснил, что Иисус наравне с Моисеем почитается в Исламе, и о нем говорится в Коране. А вообще-то Иисус – это образ воплощения добра в лице земного существа, который прожил немного среди нас и ушел. Кое-кого он успел превратить в настоящего человека своим учением, а кое-кого не успел, и те остались внешне людьми, но животными по духу своему.

Хотя были и положительные отзывы от истинных интеллектуалов. Некоторых до слез растрогал рассказ об умерших детях. Тем не менее, мне очень ценны именно отрицательные отзывы. Они дали мне возможность вновь и более основательно взглянуть на человеческую натуру. Я много времениё проводил в синагогах, церквях и мечетях, в различных храмах Добра и Зла, обошел лабиринты Рассудка и Безрассудства. При этом оставаясь атеистом и противником любых форм национализма и сегрегации вобще.

Конечно, чтобы удостоиться всеобщей любви и уважения, можно целыми днями сидеть на корточках у подьезда и грызть семечки, с завистью обсуждать у кого какой марки автомобиль, кто с кем спит, сколько зарабатывает…

Мне остается сразу застраховаться, сказав, что я никого читать мои рассказы не заставляю. Я понимаю то, что некоторым людям не нравится читать истории, где их призывают к добру и гуманизму. У каждого из нас своя суть, свое нутро. Успокойтесь, дорогие мои некоторые родные и знакомые, я себя ни писателем, ни космонавтом, ни прочей «важной персоной» не считаю. Лишь бы вы не переживали. Берегите себя, отполируйте ваши души благими мыслями и благими поступками. La vida es corta [1] Жизнь коротка (исп.). – Примеч. ред. .

Старик Карно был из тех старообразных представителей Минангкабау [2] Минангкабау на малайском языке означает «побеждающий буйвола». – Примеч. ред. , которые всю жизнь провели в трудах и посвятили себя заботам о своей семье. Со своей покойной женой Сарвендах они вырастили трех дочерей. Дочери были настолько красивыми, что приезжающие в Индонезию иностранные туристы сразу же влюблялись в них. И девушки, как будто наперекор друг другу, вышли замуж и уехали жить заграницу. Создав семьи, одна из них жила в Америке, а две другие – в Европе. С одной стороны, несомненно, Карно и его жена были рады этому. Как бы то ни было, будущее девушек в Суматре не обещало ничего лучше, чем работа на близлежащих каучуковых плантациях и, соответственно, тяжелый быт. Вполне возможно, что вдобавок к сбору каучукового сока небольшой доход они бы получали от вязания шалей.

Вот и все. Может, девочки и правильно сделали, что уехали. Сейчас они уже жительницы развитых стран мира. У них есть дети. Хотя бы раз в два-три года они приезжают в свой дом в Суматре, чтобы проведать своих родителей. Жаль, что несвоевременно скончалась мать. И теперь Карно остался один. Девочки не поняли одного: жители Минанга были мусульманами, они не были рады тому, что дочери Карно вышли замуж за безбожников и относились к их отцу довольно прохладно. Временами, когда Карно прятался от лучей солнца и сидел в раздумьях на крыльце своего дома – румах багонджонг [3] «Румах багонджонг» – дом с крышей как рога буйвола. – Примеч. ред. – он в душе то упрекал своих дочерей, то оправдывал их.