Яхья Мустафаоглу - Танец Аватара. Эссе, рассказы, притчи

Рамакришна любил этот праздник и много раз принимал в нем участие. На этот раз ему захотелось привести с собой на праздник и молодых учеников, ни разу на нем не бывавших. Рамакришну пытались уговорить не ездить на этот раз на праздник, чтобы не ухудшить свое состояние. Но он и слышать не хотел о каких-либо ограничениях даже ради своего здоровья. Духовное всегда было для него важнее телесного! Он знал, что без него празник не достигнет своей духовной цели – дать Божественную Милость и Благословение всем страждущим…

Наконец, все согласились на том, что Рамакришна пробудет на празднике не более двух часов, постарается не погружаться в самадхи и не будет участвовать в пении киртанов – священных гимнов Богу, ибо это непременно приведет его в экстатическое состояние, в которое он не должен был входить по настоянию доктора…

И вот сейчас, утром, перед поездкой в Панихати, Рамакришна сидел на берегу Ганги, углубившись в себя…

Вечные святые воды Богини Ганги бесшумно текли у его ног. Только иногда был слышен шепот легкой волны о ступени гатха, или всплеск выпрыгнувшей в реке рыбы, или дальние голоса плывущих на лодках людей, или чуть слышная песня неведомой девушки, доносившаяся с того берега вечной реки…

Рамакришна погрузился в тишину и покой своего Великого Сердца. В этом Покое не было ни времени, ни окружающего мира, ни его собственной телесной формы, но была неведомая обычному человеку Вечность и Беспредельность Чистого Сознания, и Божественное Блаженство Атмана, коим был он Сам – Сат-Чит-Ананда Сваруп!..

Сколько он так просидел неведомо…

Вдруг он услышал голос матери, зовущей его: Гададхар! Сынок, где ты? Иди поешь немного риса, ведь ты сегодня еще ничего не ел… Голос матери отчетливо доносился из далекого детства…

На глаза навернулись слезы благодарности и любви…

Гададхар – имя, данное Рамакришне при рождении, в устах матери звучало как музыка чистого ручейка, бегущего со снежных склонов, сверкающих в радужном сиянии Гималайских гор…

Его любили все! Вся деревня, вся округа, все, кому доводилось с ним встречаться любили этого святого мальчика уже в детстве без всяких усилий погружавшегося в самадхи – блаженное состояние Богосозерцания. То, что для других требовало многих лет, иногда десятилетий постоянных медитаций, к Гададхару пришло само и стало главной сутью его жизни!

Он был талантлив во всем. Он имел артистическую натуру, всегда был весел, постоянно чудесно улыбался, остроумно шутил, придумывал всякие игры, создавал спектакли, импровизировал диалоги Богов, используя их фигурки, вырезанные из дерева своими руками, полу шутливо и нежно обхаживал Богинь и любил всех и все сущее искренней и чистой любовью божьего дитя. Особенно он любил петь и танцевать…

Гададхар, затем получивший духовное имя Рамакришна, радовал всех сиянием Света своего Божественного Сердца! И именно благодаря своему Светоносному Сердцу он смог на всю жизнь остаться чистым, прекрасным и возвышенным ребенком…

Снова он услышал голос тихо говоривший ему:

– Сынок, ты так любишь танцевать! Эту любовь к танцам дала тебе Я, еще до твоего рождения. Танец – это твое великое счастье! Ты постоянно танцуешь на небесах! И это приносит радость всему космосу!..

Рамакришна сразу узнал голос Великой Матери, которой он поклонялся и служил всю жизнь. Божественная Мать Мира – Мать Кали продолжала:

– Ты и Я – Одно Целое! И мы с тобой находимся в постоянном вселенском Танце. Это наша природа! Вспомни как ты, еще будучи юношей, танцевал в теле дерева. Ты слился с деревом и стал с ним одним целым. Так же ты Един со Мной – с Матерью всех Матерей и всей Вселенной!..

Рамакришна вдруг ясно увидел внутренним взором себя в юности. Юный Гададхар стоял у огромной высокой чинары, уходящей ветвями в самое небо и всем сердцем обнимал её. Это была его любимая чинара, стоявшая на краю деревни. Чинару на западе называют Платаном. А здесь в Индии она почитается как святое дерево. Гададхар в сердце своем знал святость этого великого дерева и всегда прибегал к нему и делился с ним своей радостью или душевной болью, советовался с ним в трудные часы жизни и любил его как лучшего друга на земле. И дерево отвечало ему такой же чистой любовью и помогало ему снимая душевную боль или непонятную еще юноше тоску по далекому Небесному Дому, иногда посещавшую еще юного Гададхара…

Он нежно ласкал широкий ствол огромного дерева, пахнущего особой чистотой и свежестью и говорил ему как он его любит! Как он рад, что у него есть такой замечательный друг, с которым он может делится всеми своими сокровенными горестями, печалями и радостями. И как он рад их взаимной любви! Вот и на этот раз Чинара ответила на его любовь, и сама обняла это святое дитя и вобрала его внутрь себя…