Вячеслав Дергачев - Счастливое завтра

Скарлетт опустила глаза и грустно улыбнулась, словно говоря:

«Какая же я дура!»

Входная дверь тихо открылась в 5:10. Кейт несла два больших пакета из супермаркета. Она прошла на кухню и увидела сидящую за столом дочь, которая, попивая кофе, усталыми глазами смотрела на нее. Почему-то в этот момент Кейт ощутила странное чувство, словно в ее дочке что-то поменялось. Словно на нее смотрел совсем другой, совершенно незнакомый ей человек.

– Почему не спишь? – спросила Кейт, ставя бумажные пакеты на стол.

– А ты?

– Да я вот подумала… – Кейт стеснялась сказать про черничный пирог, который не давал ей спокойно спать этой ночью. Сейчас, увидев себя глазами дочери, она поняла, что выглядит слегка «сумасшедшей» с этим чертовым пирогом. – Да я вот подумала, что в такой день вам следует съесть чего-нибудь праздничного с утра.

– Врешь, – улыбаясь, сказала Скарлетт. – Я не могу припомнить ни одного воскресенья за последние семь лет, в которое мы бы завтракали перед походом в церковь.

– Ну да, – неловко сказала Кейт, а затем, собрав остатки смелости, выпалила. – Я просто хочу сделать еще один черничный пирог. Не уверена, что семи хватит.

«Что с тобой стало?» – грустно подумала Скарлетт.

В его голове до сих пор жил образ ее матери, смелой и эффектной женщины на красной BMW M3, которая легко и непринужденно ведет ее в первый класс. Как она останавливается у школы, приковывая взгляды уставших и измученных мамаш, завистливо смотрящих на нее. Кейт выходит из машины в легком синем платье, в черных туфлях на высоком каблуке. Она подходит к ней, к Скарлетт, которой еще далеко до общей любви всей школы. Сейчас она, маленькая и испуганная, смотрит на свою маму. Впереди у нее первый класс, первые уроки, первые знакомства, первые победы и поражения. Она трясется от страха и по обыкновению, сдирает заусенцы с кончиков пальцев. Кейт подходит к ней и садится на корточки. Ее волосы аккуратно завиты, от них пахнет знакомым ей с детства ванильным гелем и легким ароматом духов. Она что-то говорит ей, но сейчас Скарлетт не может вспомнить, что именно. В ее глазах лишь стоит эта невозмутимая, источающая успех и уверенность женщина. И, глядя на нее, Скарлетт понимает, что она не может спасовать, она не имеет права бояться, она дочь этой женщины, а значит, в ней в тоже есть эта решимость и это бесстрашие.

А сейчас она стоит перед ней в старом, поношенном халате.

«Разве вышла бы ты в таком на улицу? Или даже из спальни?»

Да, ее мать все такая же красивая, но вот только что-то в ней надорвалось. Какая-то шестеренка внутри нее сломалась, и из-за этого перестал работать весь механизм.

«С каких пор тебя интересует, хватит ли черничных пирогов?»

Но, глядя на нее, Скарлетт лишь сказала:

– Я могу тебе помочь. Все равно я уже не усну.

– Было бы замечательно, – с благодарностью сказала Кейт.

И вот они уже вместе начинают разбирать пакеты и готовить восьмой черничный пирог. А за окном, по залитой утренним солнцем дороге, неспешно проезжает Cadillac Джейн Саммерс.

Так почему же весь город с таким нетерпением ждет это воскресенье? Почему все так готовятся к нему? Чтобы лучше понять, что это за день и что за ним скрыто, необходимо унестись на десять лет назад, в те времена, когда Кейт Смит еще управляла красной BMW M3 и даже не помышляла о каких-то черничных пирогах или чтобы в воскресенье в восемь утра сидеть в церкви и слушать унылые заповеди их проповедника.

Десять лет назад в Соединенных Штатах Америки было все замечательно. Экономика выровнялась после кризиса начала двухтысячных. Во главе тогда стоял всеми любимый и обожаемый Руперт Гринн. Лозунги о блестящем и светлом будущем звучали отовсюду. Люди с нетерпением ждали его, лелея свою «американскую» мечту. Безработица катилась вниз, зарплаты росли вверх, поэтому воодушевленные такими оптимистичными прогнозами, не желающее больше ждать, люди понабрали кредитов, чтобы уже потрогать это «светлое» будущие. Казалось, еще никогда не было так легко и свободно жить.

В то же самое время в Южной Америке в одной из стран жизнь тоже поменялось резко и не сказать, чтобы в лучшую сторону. Поводом, послужившим началом истории, которая станет причиной тысяч и тысяч смертей, отразится на жизни людей в нескольких странах и, спустя десяток лет, получит название «Нефтяное гостеприимство» в учебниках истории, – станет обычная человеческая жадность и чувство справедливости.