Владимир Бурлачков - Избранное

С тех пор они стали общаться. Бывало, он надолго пропадал и она напрочь забывала о его существовании. Но неожиданно звонил, нес нечто сумбурное и бравурное и старался дать понять, что опять сильно в чем-то преуспел.

Один раз она ходила с ним в театр. Возвращались, мирно беседовали о разных разностях; о начале романа не было и намека. В подъезде Садовников полез целоваться. От неожиданности она оттолкнула его не сразу. Он растерялся, смотрел на нее обиженными глазами и не мог ничего понять.

После этого он стал звонить чуть ли не каждый день. Она заставляла родителей говорить, что ее нет дома, молчала в трубку и, наконец, заявила ему, что не хочет его знать.

Три года, как закончили институт. Жизнь не то, чтобы ладилась. На примете никого не было. И тут опять он – легок и без помина. Позвонил, как ни в чем не бывало.

После двух встреч он пригласил ее к себе. Кормил на кухне жареной курицей и рассказывал о работе. Она смотрела на него и думала: «Не-а, ничего к нему нет. Даже обнять не хочется».

Сбросила с себя его руки, когда он попытался приставать, и встала, чтобы уйти. Он пожал плечами и сказал: «Ну и зря».

Потом был геолог с Алтая, за которого собиралась замуж, и почтенный доцент – большой поклонник порнографии. Но так получилось, что на периферии памяти осталось: да, встречался в жизни человек. Ухаживал бережно, как никто другой; и терялся, когда его отталкивала.

Нашла в старой записной книжке телефон и позвонила. Оказалось, что он так и не женился. И работа хорошая, и дела идут неплохо, а до сих пор один.

Она спросила:

– Так трудно кого-то найти?

– Искал, – сказал он. – Абы кого – не хочется. А не абы – не получается.

С тех пор они опять перезванивались. Ей казалось, что у них есть общие темы.

Позвонила ему в очередной раз и во время разговора услышала женский голос:

– У тебя там кто-то есть? – спросила она.

– Да это тут вот… – начал он. – Маша меня зовет.

– Что еще за Маша? – удивилась Юлечка.

– Потом расскажу, – ответил Садовников и хихикнул.

«Нет, надо же, каков! Потом расскажет! Ну и свинья! Привел себе кого-то, а мне голову морочит. И эта – хороша. Приперлась к нему, и сидят там, воркуют. И я, как дура, ему звоню!»

– Что ты мне рассказывать собрался? – закричала Юлечка, – С какой это стати – потом?!

– Знаешь, давай лучше завтра, – сказал Садовников.

– Что значит – завтра? – кричала она.

– Не могу я сейчас говорить, – раздраженно сказал Садовников. – Все! Пока!

– Алло! Погоди! – кричала она. – Если сейчас бросишь трубку – все, я тебя и знать не хочу.

– Ты чего? Серьезно? – изумленно спросил Садовников.

– Я к тебе сейчас приеду! – выкрикнула она.

– Ничего не понял, – сказал Садовников. – Нашла время мне голову морочить…

– Я к тебе сейчас приеду, – повторила она. – Я разберусь! – И уже обиженно. – Так же нельзя! Так не поступают! Эта, твоя… Откуда она?

Садовников помолчал и сказал:

– Знаешь, что… – И бросил трубку.

Ночью она проснулась и подумала, что произошло непоправимое. Ее обманули мерзко и гадко. Простить она не могла. Но отомстить было нечем. От бессилья она разрыдалась.

К утру ей вроде бы удалось успокоиться. Она даже заснула. Но днем накатила дремучая тоска. Она не удержалась, позвонила ему на работу и закатила скандал. Он два раза бросал трубку. Она перезванивала, просила позвать его и заставляла слушать.

Полгода она старалась выбросить его из головы. Но уж очень хотелось узнать, как у него, да что. И получилось ли с этой? Не удержалась и позвонила.

– Это ты? – грустно сказал Садовников. – Ну, чего у тебя?

– Все то же самое, – ответила она.

– И у меня не больно весело, – сказал он.

– А твоя как? – спросила она, набравшись решимости.

– Не знаю, – ответил он. – Давно не виделись.

На следующей неделе она пригласила его к себе, накормила всем, что смогла приготовить, и положила руки ему на плечи, когда он собирался уходить.

Он дотрагивался до нее неловко и грубо, и она не испытала к нему нежности. Она поняла, что почти не знала его. Для нее он был соткан из реплик, обрывков телефонных разговоров и ее собственных мыслей о нем. Ей даже показалось, что на самом деле эти реплики принадлежали не ему. Просто со временем все так перепуталось.

Он спал, повернувшись к стене, а она стояла у приоткрытого окна, курила и думала о том, что искать кого-то другого у нее уже нет ни сил, ни времени.

Она приоткрыла глаза, заметила, что он проснулся, и повернулась к нему. Прижалась, что-то промурчала и закинула на него ногу. Он улавливал спокойное теплое дыхание. Ему было приятно чувствовать на себе ее бедро.