Алекс Динго - Счастливый билет

– Хаахааааа… Попался жучок. Куда ты так бежишь? Куда он, правда, бежит. Интересно. Какой большой светлячок. Хаахааааа… Сейчас я тебя немного помучаю… Но не бойся… Я никого не обижаю. Какой забавный. Хаахааа… Он, наверное, домой бежит. И у него большая семья. Ладно. Сейчас я тебя реанимирую… Хаахааааа…, – произнёс Аполлон.

Повеял лёгкий ветерок. Чуть зашелестела листва на деревнях. Где – то неподалёку загудела автосигнализация. И кто – то громко неподалёку закричал некрасивое слово. Аполлон, слегка улыбнувшись, перевернул тростинкой жучка. И тот вновь быстро побежал по тропинке. Он мигом скрылся в зеленоватой траве.

– Всё жучок убежал… Ему куда – то надо. Ладно… Прогуляюсь тут ещё немного…, – подумал Аполлон.

Возле дороги ярко сияли фонари. Там кружили ночные мотыльки. Казалось, они умело танцевали. У них был свой намеченный праздник. Подул ветерок. Аполлон, размахивая тростинкой, чуть прошёлся. Он резко остановился. Глаза чуть покосились. Воздух сотряс топот. На лужайке показались высокие тени. Они забавно кривились. Молодые люди со всех сторон окружили Аполлона. Все значились воспитанниками интерната. Среди них выделялся коренастый, развитый, мускулистый Митрофан. Он всегда стригся под полубокс. Волосы носил тёмно – золотистые. Лицо медное, больше грубоватое. Казалось, его отливали истинные металлурги. Глаза широкие, цвета угольков. Нос, как рубленая картофелина. Губы полные с ярко-багряным оттенком. Он увлекался любительским боксом. И тренировался на своих ровесниках. Те часто ходили с синяками. А ещё он постоянно упражнял руки. И уже просматривались мощные, округлые бицепсы. Ему несколько месяцев назад исполнилось всего шестнадцать лет. А выглядел он на все двадцать пять. Он не знал своего отца. А мать Елену просто лишили прав. Она часто прикладывалась к выпивке. На голове Митрофана сидела широкая, тёмная кепка. Кожаная куртка с короткими рукавами плотно прилегала к развитому телу. Его низ украшали широкие штаны. На ногах красовались старые, но крепкие кожаные ботинки. Его приятели Софрон, Кузьма и Егор бегло переглянулись. На лицах сияла язвительная ухмылка. Софрон имел высокий рост. Тело жилистое. Руки длинные. Голова овальная. Он носил шелковистые, светло-песочные, длинные волосы. И всячески за ними ухаживал. Лицо, как мордочка косого зайца. Кузьма самый молодой. Но, казалось, самый буйный. Он не ладил со своими нервишками. У него часто случались странные, лихорадочные атаки. Он дико психовал. И кидался на персонал. Ему даже пару раз надевали смирительную рубашку и отправляли в одиночную палату. Он стригся наголо. Глаза цвета мыльных пузырей живо бегали. Он ненормально улыбался. Лицо плоское, угловатое и малоприятное. Его мама Тоня выбросилась из окна третьего этажа, когда папа Витя в пьяном угаре сильно колотил её на глазах сына. Кузьма тоже прыгнул. И приземлился удачно. Только слегка руку себе свернул. Но уже давно всё зажило. А Тоня поломала себе ноги. И до сих пор лежала в больнице. А папу Витю осудили. Но дали ему условный срок. Кузьма уже как год жил в детдоме. Егор имел весьма приятную внешность. Лицо округлое. Волосы короткие, цвета белого песка. Глаза узкие, как щёлки. Их мутный тон не разберёшь. Нос небольшой, как скрепка. Рот маленький. Губы тонкие с алым оттенком. Его воспитывала семидесяти пятилетняя бабушка Рая. Но та захворала. И мальчика определили в детдом. Родители разбежались, когда Егору ещё исполнился один год. Молодой папа Женя Конев был неизвестно где. Мама Зина Медалькина выскочила замуж за богатого, тучного, нового русского «папика». И те попали в засаду на своём дорогом мерседесе, которую уготовили бандиты. Его изрешетили пули вдоль и поперёк. Но чудом Зина осталась живой. А вот её бойфренд Тима Сычилов по кличке Сыч отправился к ангелам. На нём не имелось и живого места.

Небо пребывало в чудных красках. Вдали зрел бледно – розовый закат. Повеял лёгкий, чуткий ветерок. На деревьях тихонько зашелестела листва. Где – то рядом загудела автосигнализация. Аполлон, взирая на лица сверстников, слегка ухмыльнулся. Он выбросил тростинку из рук. И быстро осмотрелся.

– Ну… И что вылупились…, – сказал он.

Веял лёгкий ветерок. Митрофан, держа руки на поясе, чутко смотрел на лицо своего визави. Казалось, хотел прожечь своим хищным взглядом. Глаза прищурились. Он выжидал, как истинный змей, который обитал в непроходимых джунглях. Он слегка ехидно ухмыльнулся. Митрофан чуть двинулся вперёд.