Сергей Борисенко - Кому на МФ жить хорошо

А мы, стройотрядовцы, шли по воде.

Как только теплоход вышел из русла Томи и вошел в Обь, мы оказались не в речном плавании, а в океаническом. Фарватер теплохода проходил так, что ни слева, ни справа берегов реки видно не было, крепкий вечерний ветер раскачивал наш теплоход как безвестное плавучее строение. Казалось, что мы в самом деле в открытом океане, а наш «Патрис Лумумба», трехпалубная речная громадина, стоявшая у причала речвокзала Томска, оказался малюсенькой щепочкой, брошенной на поругание волнам бескрайней воды.

Наши места согласно билетам, располагались в трюме. Там было достаточно уютно, просторно, тепло, но впечатление, полученное от разлившейся реки, было сильнее желания согреться. Мы высыпали на палубу, и даже ни у кого не возникло желания спуститься вниз, зато желание под эту неописуемую красоту петь походные песни стало неудержимым. И мы запели!

Это были, конечно, очень популярные песни, но для нас неизвестного автора.

Понимаешь! Это странно, очень странно,

Но такой уж я законченный чудак.

Я гоняюсь за туманом, за туманом,

И с собою мне не справится ни как.

Люди посланы делами, люди едут за деньгами,

Убегают от обиды и тоски…

А я еду, а я еду за туманом,

За туманом и за запахом тайги…

Следом пошла другая песня, не хуже первой.

А ты твердишь, что б остался я,

Чтоб опять не скитался я,

Чтоб восходы с закатами

Наблюдал из окна.

А мне б дороги далёкие

И маршруты не легкие,

Да и песня в дороге мне

Словно воздух нужна…

А чтобы жить километрами,

А не квадратными метрами,

Холод, дождь, мошкара, жара

Не такой уж пустяк,

И что б устать от усталости,

А не от собственной старости. И не жизнь в кабаках – рукав Прожигать у костра…

Развесёлый, общительный, талантливый и бесконечно музыкально одаренный Витя Диль быстренько сбегал за своим неразлучным спутником – баяном. Он слёту подстраивался под любого поющего или играющего и тут же начинал подыгрывать совершенно незнакомую ему ранее мелодию! А уж что касается известных всем песен, то он составлял дуэт любому музыкальному инструменту, ну, а с гитарой ему неоднократно приходилось нам аккомпанировать.

Под звон гитары Олега Кислицкого и мелодичное звучание Витиного аккордеона мы дружно спели разбитную песню про

бездомного бродягу:

Всё перекаты, да перекаты!

Послать бы вас по адресу…

На это место уж нету карты,

Плывём вперёд по абрису.

А где-то бабы живут на свете,

Друзья сидят за водкой.

Владеют камни, владеет ветер

Моей дырявой лодкою…

Следом за этой песней запели под очень лиричное сопровождение одного баяна.

Ну что, мой друг свистишь?

Мешает жить Париж?

Ты посмотри,

Вокруг тебя тайга

Подбрось-ка, дров в огонь.

Послушай, дорогой!

Он там,

А ты у черта на рогах!..

Так под гитару и баян мы всю ночь просидели на палубе, правда ночи июньские в Сибири не более трех часов, а затем начинается рассвет, зрелище восхитительное!

Проплыв часов двенадцать теплоход начал куда-то медленно сворачивать, явно желая пристать к берегу, которого не было и в помине. Минут через пятнадцать движения поперёк течения стал вырисовываться высокий берег. Ещё минут через тридцать – сорок мы пристали к дебаркадеру. Это была пристань города Колпашево.

Здесь, на окраине города с местным названием «Пески» расположилось стойбище нашего отряда в здании какого – то клуба.

День прибытия использовали на собственное благоустройство: устроили спальные места, штаб, кухню, сколотили столы для приёма пищи, получили рабочий инвентарь и наряд на работу с завтрашнего дня.

И работа началась!..

Нам выдали задание прокопать канаву и уложить в неё кабель связи. Канава должна пройти через весь городок от речвокзала до подстанции связи. В руках у нас были только лопаты. Любой другой инструмент нам запрещали брать в руки. Ни ломы, ни кирки, ни топоры…

Крайне нас это удивляло и возмущало.

Ещё бы!

Вы, когда ни будь пробовали выкопать лопатой канаву. Да что там канаву, просто ямку в вечной мерзлоте… А здесь, нам всем на удивление, грунт был таким: сверху примерно на штык лопаты был песок, чистый такой, как будто его специально промыли, он даже не пылит, когда его просеиваешь, глубже – торф! Так этот самый торф к концу июня даже не оттаял. Мало того, он был настолько замёрзший, что ноги в резиновых сапогах, положенных по технике безопасности, не выдерживали, и приходилось каждые полчаса выбираться из канавы, разуваться и лежать, задравши к солнцу ноги, чтобы отогреть их. Правда такое наблюдалось не везде, а ведь в Колпашево росли деревья, люди выращивали огороды… Как потом показала практика: там, где солнце прогревало землю этого не наблюдалось, а там, где преимущественное время территория находилась в тени зданий, заборов, тех же деревьев, там сталкивались с замёрзшим торфом. И как-то странно проложили для нас трассу под кабель, основная часть канавы проходила по затененной стороне.