Генрих Гопе - Средиземка

«Доктора», – сообразил Леха.

Но, что странно, заметил он, они как две капли воды были похожи друг на друга. Он никогда не видел близнецов, а это как раз были два брата-близнеца Феоклистовы – Федя и Николай.

– Ну что, матросики, на что жалуемся? – участливо спросил Федя.

– Голова болит, – ответил Иван.

– А у меня горло, – добавил Леха.

– Так-с, голова и горло, – задумчиво произнес Федя. – Это очень, очень плохо, брат. Что будем делать? – обратился он к Николаю.

– Болезнь надо обязательно лечить, чтобы не заразить других людей. Я так думаю, брат, – ответил Николай.

– Правильно думаешь, брат. Ну, что ты будешь лечить: горло или голову? – спросил Федя.

– Ты же знаешь, я спец по головам, – уже улыбаясь, ответил Николай. – Иди ко мне, матросик, – позвал он Ваню. – Я твою головку попробую вылечить. Нельзя, чтобы головка у моряка болела.

– Садись на баночку и наклони голову, я у тебя температурку померяю.

Иван сел на банку и наклонил голову.

Николай размял пальцы, положил ладонь на голову, оттянул второй рукой средний палец и затем резко его отпустил. Получился сильный удар по голове, так называемый «фофан». В голове у Ивана зазвенело так, что он чуть не упал с банки. Сквозь звон послышался голос лекаря:

– Ну как, полегчало? Или еще таблеточку прописать?

– Не-е-а, – промямлил Иван.

– Ну, тогда ступай с богом и не болей. Болеть очень нехорошо.

Ваня встал и, качаясь, поплелся к выходу.

Леха с ужасом наблюдал за этой картиной. Увидев метод лечения, он решил поспешно удалиться вслед за Иваном, но не успел. Крепкие руки Федора сжали его как тиски.

– Ну, садись, посмотрим твое горлышко.

– Горлышко важнее головы. В горлышко ты ешь. А если не сможешь есть – умрешь, – спокойным голосом заговорил Федя. – Но мы этого не допустим. Сейчас мы его смажем замечательной мазью, и оно пройдет.

После слова «смажем» Леха успокоился и понял, что «фофан» его миновал.

– Покажи горлышко, матросик, – ласково попросил Николай.

Леша открыл рот. Николай взял палочку с ватой и стал мазать Лешино горло.

Горло защипало, но Леша терпел.

– Все готово! Я тебя, можно сказать, из могилы вытащил. Ступай к своему другу и не болей. А если что – приходи, помажем ещё.

Алексей ничего не ответил, так как горло у него горело огнем. Он пулей вылетел из санчасти.

Ваня и Игорь, увидев Лешу, выбегающего из санчасти с открытым ртом, спросили:

– Что случилось? Почему у тебя рот зелёный?

– Не-е-з-знаю! – с трудом ответил Леха и стал плевать за борт.

– Наверное, эти «братья Пироговы» ему горло зелёнкой помазали, – первым сообразил Иван.

Минут пять Алексей терпел боль. И когда горло немного отпустило, он посмотрел на своего друга по несчастью.

Иван чесал на макушке только что полученную шишку.

– А голова действительно уже не болит, – улыбаясь, сказал он.

– И у меня горло в порядке, – сказал Леха. И, сами не зная отчего, они стали хохотать. Настроение друзей передалось Игорю, и он засмеялся с ними.

Насмеявшись вдоволь, они решили отметить свое излечение перекуром на баке.

К счастью молодых матросов, на баке никого из годков не было. Они спокойно закурили. Во время перекура взгляд Алексея упал на стоящую на крутом берегу беседку.

Солнце освещало ее так, что с корабля казалось, она окружена золотым ореолом. А внутри этого ореола выделялись два целующихся силуэта. Какая-то молодая пара пришла полюбоваться красотой бухты.

От лицезрения такой картины сердце у Алексея сжалось, голову пронзила страшная мысль: «А вдруг там Аня Молотова?»

И ему нестерпимо захотелось домой, проверить свою догадку. Он с грустью сказал:

– Эх, мужики, сейчас бы плюнуть на всю эту службу и махнуть домой, на гражданку.

– Куда махнуть? – изумился Игорь. – В Севастополе ты в форме и десять шагов не сделаешь. Тут кругом патрули. С «Котельникова» даже годки в увольнение не ходят. Бесполезно.

Те, кто пытался сходить в город, оказывались в лапах патруля однозначно. Патруль знал, к чему придраться. Вот и приходилось вместо увольнения строевыми в комендатуре заниматься, или на губе сидеть. Поэтому в город мало кто ходил. А тех, кто пытался сходить в увольнение, называли «камикадзами».

– А ты говоришь, на гражданку. Забудь о ней и не вспоминай. И с такими мыслями скорее в дисбате окажешься, чем на гражданке.

– Всё, ребята, пора сматываться. Годки идут, – прервал их Иван.

И действительно, по правому борту на бак шли три годка. Встреча с ними не входила в планы молодых матросов, поэтому они быстро покинули бак по левому борту.