Дарья Близнюк - Над маковым полем

– Зови меня Мэрилин Монро, красавчик. – Выдыхает это так, что в её речи мерещится французский акцент.

Всё ясно, заключает Купидон, помешанная.

– Чего грустишь? – продолжает пробираться голосом сквозь электронный рёв диджейских пластинок.

– Тебя жду, – игриво хохотнув, помешанная девица, запрокидывает ногу на ногу. Только ноги больше смахивают на иголочки, дряблая кожа лишена своей молодой упругости, и веет от неё лютой безысходностью.

– Слушай, Мэри, вставай-ка и топай ко мне, – поднимается со своего места Купидон и, не дожидаясь ответа, хватает свою новую знакомую за локоть. От него не ускользает тот факт, что Монро, судя по вспыхнувшим глазам, остаётся довольна грубыми командами партнёра. «Дура», – мысленно крутится палец у виска.

Когда они вываливаются из клуба, густая синяя ночь приятно окружает их свежей прохладой и окутывает тихими шорохами ночной жизни. Каблуки легко цокают по остывшему асфальту, плечи покрываются мурашками, дым от Купидоновой сигареты кружится в разряженном воздухе. Не хватает лишь сырости и запаха озона.

Несчастный скелетик пару раз спотыкается и хрипит от усталости, но Купидон не отличается тактичностью и не совершает учтивых пауз. Только досадует, что не скинул товар, и потому хмуро пялится в асфальтную крошку.

– Куда ты меня ведёшь? – деланно возмущается пугало, но реплика из любовной беллетристики не дотрагивается не то что души – даже ушей Купидона не достигает.

Вскоре перед ними вырастает ларёк с мороженым. Вывеска с молоком «Простоквашино». Двор, окружённый старыми пятиэтажками. И, наконец, дом Купидона.

Когда ключ гладко вписывается в замочную скважину и совершает несколько полных поворотов, Мэрилин мечтательно охает и напрягается всем телом.

– Прошу, – вежливо гаркает Купидон, пропуская даму вперёд.

Та, виляя чем-то вроде бёдер, проплывает в спальную комнату, заваливается на постель и по-хозяйски скидывает острые блестящие обувки, после чего, интригующее покрутившись, приглашает хозяина квартиры к себе. Купидон, конечно, догадывается, чего от него ждёт эта маленькая проститутка, но подчиняться её сценарию не собирается. Вместо этого он достает из куртки пурпурную пилюлю и протягивает её современной Дюймовочке.

– Угощайся, пупсик, – сладко улыбается парень.

– А сколько в этой таблетке калорий? – интересуется Монро, даже не заботясь, чем её намерены пичкать.

– Глупышка, – растекается медовая улыбка, – эта таблеточка сделает тебя ещё стройнее, – обещает Купидон, и колесо тут же исчезает в паутине сложных хитросплетений женского организма.

Через минуту Мэрилин спит, как убитая, но, к удивлению, живая.

Тьма густая, словно тушь для ресниц. Сплошное чернильное озеро тьмы. Я липну в его вязкой жиже и не пытаюсь выбраться. Мне нравится всепоглощающая сила этого мрака. Внутри меня тёплая желейная консистенция, словно все кишки и органы взбили миксером. Носик щекочет чудный запах творожных сырков и бисквитных батончиков. Я неспешно погружаюсь в море собственных слюнок и, полностью нагая, плаваю в нём под лучами мармеладного солнца. От наслаждения опускаю ресницы, а когда снова поднимаю их, встречаю несколько криво наклеенных поп-плакатов. Девушку в очках-сердечках с Чупа-чупсом во рту. Взрыв жвачки с надписью «WOW». Доллары всех цветов радуги. В голове возникают ассоциации с комиксами и США. Моргаю. Моргаю ещё раз. После сорок второго моргания в дверном проёме появляется симпатичный блондинчик. Кто он? Как я к нему попала? Хочу сказать что-то возбуждающее, но вместо этого только мычу.

– Проснулась, Мэри? – приторно сверкает зубками он.

– Что между нами было? – слабо спрашиваю я, как советовали во всех гёрлжурналах.

– О, ты не поверишь, киска, – подмигивает блондинчик, оставляя меня в замешательстве. Никак не пойму, трахались мы или нет. Как бы не оплошать. Заглядываю под одеяло и разочарованно вижу сухие трусы.

– Чопорный балбес! – сквозь зубы бросаю.

Страх холодным мокрым гелем обволакивает конечности. Неужели я недостаточно привлекательна? Неужели всё ещё считаюсь гадкой толстухой?

– Где у тебя весы? – требую, забивая на туалет и одежду.

– Милашка, я такой дурью не занимаюсь. У меня нет весов. Ты уж прости, – мявкает этот самоуверенный ублюдок.

– Так достань их мне! – от злости плюю.

Почему он не врубается, что мне надо взвеситься? Что мне необходимо взвеситься?

– Давай этим займётся кто-то другой, – продолжает тупить белобрысый.