Алекс Берр - Сыграем?

Половина бутылки вина растворилась в моих воспоминаниях о Саше и сигаретном дыме. От этого я тоже как будто слился с окружающей меня ночной природой. Учитывая, сколько было выпито до этого, я не удивлен такому маленькому происшествию. Я этому даже рад.

Наш и ещё два домика стояли друг за другом на не очень крутом склоне. На вершине тропинка заканчивалась большой беседкой, в которой, как я понимаю, устраиваются банкеты для гостей. Сегодня отсутствие посторонних людей и шумов не могло не радовать. Слева от беседки, за высоким забором, находился теннисный корт, а справа – маленький домик, в котором размещалась сауна. Там горел свет, и почти неслышно играла музыка.

Я встал, пошатнулся, и направился закрыть дверь в наш домик. Закрыть снаружи. Взял бутылку с остатками вина, сигареты и побрел в направлении беседки, покачиваясь из стороны в сторону. До моего слуха донеслись какие-то непонятные приглушенные звуки. Дверь в сауну с грохотом открылась, и оттуда плотным потоком вырвался свет, придавая стоящей рядом беседке бледно желтый окрас. Я совсем забыл, что в сауне были те самые две девушки, и пока мы с Эми сидели на крыльце, они назад не проходили. Мимо меня быстрым шагом, загадочно посмеиваясь, проплыла одна из «русалок», обернутая полотенцем. Я улыбнулся такому сравнению и пошел дальше, вверх по тропинке. В сауне кто-то шуршал, музыка продолжала играть и тише её явно никто не собирался делать. Пройдя мимо, я поднялся в беседку и закурил, облокотившись на бортик, стоя в свете желтого слепящего света. Оттуда появилась вторая «русалка» и уже во второй раз показалась мне знакомой, она проплыла до тропинки, одной рукой придерживая полотенце, во второй у нее была бутылка шампанского. Немного постояв в сомнении, выбирая куда же ей пойти, посмотрела на меня и направилась в сторону беседки.

– Не угостишь сигаретой? А то мои промокли, – пауза, её округленные глаза, и удивленно-радостным голосом: – Макс?

Она стояла, довольная и загадочная.

– Тебя прям не узнать! Как ты? Как дела? Очень рада тебя видеть.

– И я очень рад тебя видеть, Вэл. Я как всегда, – как будто она знает, как это «как всегда», – Вот выехал отдохнуть с девушкой. У нее отдых в самом разгаре сейчас: уже спит. Ты как? Где работаешь?

После этих вопросов начался долгий монолог о том, как она после получения диплома, а этот факт мы отмечали всей группой, устроилась в какую-то фирму, что работа ей не нравится, что снимает квартиру и прочие бла-бла-бла. Единственный плюс, который я нашел в её словах – это то, что мне не надо нагружать свой захмелевший мозг мыслями как и что ответить. У меня появилась возможность размышлять на отвлеченные темы. Например, что у нее красивая грудь, на сколько позволяло разглядеть мокрое сползающее полотенце, которое Вэл не стремилась поправлять. Её русые волосы от влаги приобрели черный оттенок и плавно облегали шею и плечи. В чертах ее лица ощущалась сила и решительность. Еще со времен учебы в университете, Вэл всегда знала, чего конкретно она хочет. Я уверен, что она не могла не заметить, как мой пьяный взгляд бесцеремонно скользил по ней, детально изучая все допустимые кусочки легкой эротики. Кажется, я её хочу. Начало вопроса я не слышал, а дальше:

–…за встречу? – и протянула в мою сторону бутылку шампанского, которую держала на вытянутой руке, обхватив за горлышко всей своей крохотной ладошкой.

– Давай! Может на брудершафт? – я надеялся, что моя улыбка сойдет за пьяный флирт. Она меня поняла правильно и ответила гораздо более сладострастным взглядом. Мы сплели наши руки, каждый сделал по два больших глотка, и посмотрели друг другу в глаза. Дистанция между нами значительно сократилась.

– А целоваться? – легкое возмущение и всё та же похотливая улыбка. Я был рад, что это предложила именно она. – Или у тебя девушка?

– Она спит, – сделал маленький шаг ей навстречу.

– А ты нисколько не изменился, – никакой романтики. Вэл знала, что сейчас произойдет.

Не было первых осторожных прикосновений губ – сразу страстно, с крепкими объятиями, и тяжело дыша. Как будто мы оба до этого нырнули в море, долго находились под тяжестью соленой воды без кислорода, а сейчас вынырнули, и этот поцелуй стал первым глотком воздуха. Его так не хватало. Когда наступает такой момент, человек не думает ни о чем другом, кроме удовлетворения своей потребности: дайте больше воздуха! Всё остальное вокруг не имеет никакого значения. Так и для нас не было ничего, кроме страсти двух пьяных задыхающихся душ и тел. У каждого из нас была своя жажда – оба нуждались в чем-то своем особенном, но получить это мы могли только благодаря друг другу. Мне был необходим глоток свободы. Глоток и не больше. Ещё я хотел адреналина и чувства власти над «добычей». Ставки растут. Если это нечестно, подло и гадко, то смотрите главное правило. Если вы считаете меня мразью – это ваши проблемы. Кто из вас в этой ситуации устоял бы перед искушением? «Устоять перед соблазном можно, только поддавшись ему» – так писал Оскар Уайльд. Вы можете соврать мне, но глупо обманывать себя. Я даже разрешу вам назвать меня эгоистичной тварью и сволочем, но в глубине души вы бы хотели оказаться на моем месте или на месте Вэл. Если вы никому не изменяли, значит вам еще не поступало стоящего предложения. У верности тоже есть ценник.