Лика Конкевич - Дикарка

До сих пор, когда слышу щелканье люминесцентных ламп на высоких общественных потолках, меня сразу уносит за мою третьеклассную парту. И я чувствую только мне уловимые ароматы принадлежности к группе. Вдыхаю с особым наслаждением и трепетом в груди.

Накануне четвертого класса мама поручила нам купить фломастеры. В то время это был большой дефицит.

Заграничные цветные мокрые карандаши продаются только сегодня в «Детском мире» на другом конце города.

С нами увязался Сережа, наш сосед и друг Жени. Мы благополучно добрались на рейсовом автобусе до места. Пацаны увидели в доме напротив вход с игровыми автоматами и у них загорелось все. Брат (каким-то образом) уговорил меня:

– Лика, ну ты пойми! Так у нас будет всего одна пачка фломастеров, а так две. У каждого своя!

Он знал чем меня взять. Я почти сдалась, но мое лицо пока не соглашалось. Стояла, поджав губы и, смотря на него взрослым упреком /я видела, как это делает наша мама/:

– А, если?…

Но он не дает мне договорить и приводит новый аргумент. В итоге, наши общие деньги перетекают в его ладошку и он шумно вбегает в открытую дверь игрового зала.

Я остаюсь снаружи и терпеливо жду на лавочке рядом. Не знаю, сколько времени проходит. Мне нравится мое одиночество и я быстро нахожу применение свободному времени.

Рассматриваю птичек на ветках, мелкие цветочки в траве.

Прямо сейчас мне увиделся рисунок на асфальте и я иду его разглядывать. Приседаю на корточки и мне становится мало одних глаз, чтобы любоваться картиной неизвестного художника.

Подключаю пальцы.

Очень осторожно, словно могу стереть штрихи на асфальте, дотрагиваюсь еле слышно подушечками своих пальчиков. Мне так хорошо в этот момент. Чувствую шероховатости и неровности. Именно пальцами слышно, как чуть выше выходит дорожка синего мелка. Закрываю глаза от удовольствия и щебет птичек дополняет мой восторг.

И надо было в эту самую блаженную секунду разорвать гармонию звучания резким шарканьем раздражающего шага. Я открываю глаза и прямо передо мной пара ботинок. Детских, растоптанных, пыльных ботинок. Тут же до меня доходит, что эти ботинки из нашего коридора. Брат… Он еще не успевает ничего сказать, как и я еще не успеваю посмотреть на него, но все становится понятным.

Денег больше нет.

Медленно приподнимаюсь с колен, машинально стряхивая прилипшие еловые иголки. Встаю близко напротив него и смотрю. В лицо. В упор. Как могу. Он опускает голову еще ниже. Сережа даже не приближается к нам. Стоит в стороне, словно не знает нас.

В моей детской голове закручиваются вихрем мысли. Становится очень страшно. Я здорово наперед боюсь маминого гнева. Он обязательно спустится на меня. Именно я была в ответе за эту сумму и купленные фломастеры. Еще чувствую, что очень сильно злюсь на брата сейчас. А потом на себя.

Глупая, самая глупая и наивная девчонка на свете. Как верить этим безответственным существам-мальчишкам, когда у них в мозгах одни игрушки? Параллельно с этими мыслями врывается еще одна. Стремительная и убивающая все предыдущие: надо украсть эту коробку фломастеров.

Дальше мои ноги и тело работают совершенно отдельно от мозга. Мой внутренний голос так боится и кричит внутри. Он не пускает в помещение «Детского мира». Но я упорно иду. Встаю в длинную очередь. Мальчишки остаются ждать меня снаружи у входа. Очередь, как назло, двигается так медленно. А моя совесть почти сожрала весь мой детский мозг за это мучительное ожидание. Но я упорно стою и медленно двигаюсь за тетей впереди меня.

У прилавка рядом с кассой замаячили коробки с заветными фломастерами. В висках застучало так сильно, что кружится голова и я начинаю зевать. Мои уши закладывает и вакуум, который я буду чувствовать на протяжении всей жизни в такие моменты, когда мозг даст команду « Не присутствовать », распространяется по всей ушной раковине.

Я не могу дышать и воздух задерживаю внутри себя, жадничая отдавать обратно. Вот мокрые карандаши в моих руках. Я держу их. Застучало еще сильнее. Начали дрожать ноги. Пальцы на руках покрываются противной испариной. Пытаюсь вчитаться:

«Чехословакия. 1984 год выпуска. 16 цветов»

Цветные колпачки и белые «брюшки», на которых написаны пока неизвестные мне буквы и цифры «семь-восемь-семь-ноль».

Они стоят у меня перед глазами и сегодня. А тогда я была в моменте от побега с горящей от стыда коробкой. Меня возвращает в реальность женский голос, стоящий прямо за мной: