Наталья Трубникова - Моим любимым тинейджерам посвящается

Вероника подошла сама. Стараясь спрятать за длинными ресницами лучистые счастливые глаза, она протянула конверт.

– Будь другом, передай Светлане Николаевне. Захар теперь отправляет письма в одном конверте. Тебе ведь нетрудно, вы же соседи.

Надя изумленно посмотрела на нее.

– А почему ты не можешь?

– Да неудобно как-то, сама понимаешь…

Вероника откинула с лица мешавшуюся светлую прядь и порхнула в стоящую неподалёку машину. Надя видела, как водитель привлёк к себе золотоволосую красавицу, а она раскованно подставила губы для поцелуя. Заворчал мотор, и дорога скрыла от Надиных глаз зыбкое счастье Захара.

А в самое сердце горящей земли полетели письма.

«Я люблю тебя! Да сбережёт тебя любовь моя… Вероника »

«Слышишь? Это стучит моё сердце, оно отсчитывает секунды. Тук-тук, тук-тук, с каждой секундой ближе наша встреча… Вероника»

«Любимый, единственный! Не верь, когда говорят, разлука убивает чувства. Не бывает разлуки у любящих сердец. Это просто другая форма жизни – ожидание. Как зима. Но знай, родной мой, после зимы всегда наступает время весны… Вероника»

Надя возвращалась из магазина.

– Вы слышали, у Светланы из 17 квартиры сын без вести пропал?

– Это такой, высокий, красивый… Васильченко?

– Господи, ему и двадцати то нет…

Подъездная дверь медленно закрывалась, пряча за собой двух ахающих женщин. Надя опустилась на кафельный пол: звякнули банки в пакете, на каком-то этаже вызвали лифт, где-то хлопнула дверь, залаяла собака.

Про-пал-без-вес-ти… Про-пал-без-вес-ти… Про-пал-без-вес-ти…

« Нет! Это не Он. Почему я сижу здесь и плачу? Кто дал мне право плакать по живому человеку? Без вести – это не убит !» Подхватив пакет, Надя взлетела на четвертый этаж. Дверь семнадцатой квартиры была приоткрыта. Осторожно, стараясь не шуметь, Надя вошла в комнату. У окна сидела женщина. Вряд ли она слышала посторонние шаги – её мир вместился в старенькую школьную фотографию сына. Она гладила его волосы, лицо, нашептывая что-то.

– Светлана Николаевна , – Наде пришлось тронуть женщину за плечо. Та, словно очнувшись ото сна, подняла голову. – Нельзя, понимаете, нельзя! Кто вам сказал, что Его нет?! Может быть всякое – ранен, в плену, да мало ли что! Перепутали! Ошиблись! Перестаньте плакать, слышите?! Он жив.

За окном множились огоньки вечернего города, зажглись фонари… В темной комнате семнадцатой квартиры сидели, обнявшись, две женщины.

– Откуда у тебя такая уверенность? – тихо спросил женский голос.

– Знаю , – отозвался девичий и, чуть помедлив, добавил, – чувствую!

Ночь устала бороться, отступила и сдалась. То там, то здесь, вспарывая беззащитную весеннюю землю гигантским огненным ножом, взрывались снаряды, превращая темную южную ночь в яркий день. На полуразрушенном блокпосту чудом уцелели семеро человек. Кажется, про них забыли все – свои и чужие. Стремительный прорыв неприятеля смял наступающие части. И только хорошо укрепленный, оснащенный техникой пост на просёлочной дороге, выдержав яростный шквал гранатомётов и пушек, оказался неприступным. Противник после нескольких безуспешных попыток взять злосчастный пост штурмом, отступил, оставив семерых парней умирать от ран и голода. Помощи им ждать неоткуда. Аппарат связи был уничтожен.

– Я не могу понять. Какого хрена ты улыбаешься? Подохнем здесь к чёрту все! Судя по канонаде, наши отступили километров на двадцать. И погаси фонарь, нечего сажать батарейки, других тебе не подвезут.

Прислонившись спиной к холодному бетону, неловко вытянув раненую ногу, в слабом свете угасающего походного фонаря Захар читал, и лицо его озаряла улыбка.

– Эй, слышь, не наезжай на него, – сиплый голос сорвался и перешел на кашель, – К х-х. Зема, будь другом, почитай вслух.

– Не читают это вслух, Женька. Да, ладно, мы теперь все как братья.

На дворе настала осень

И в душе моей дожди.

По тебе скучаю очень,

Только ты сказал мне: «Жди»

Утром жди, когда туманы

Над землей клубятся низко.

И когда кругом обманы

Не бери их к сердцу близко….

…Дни проходят, льют дожди,

Холод, сырость, непогода.

Греют лишь слова твои —

Обещал вернуться скоро»

Ребята молчали…

– Эх, где ты только такую нашел?

– Вот что, Захар , – в наступившей тишине голос сержанта звучал непривычно отчетливо, – Ради неё ты обязан выбраться отсюда. Такие девчонки встречаются раз в жизни и то не у всех. Глупо будет сгнить в этой дыре. Так что, братва, нам тут загибаться никак нельзя. Выше нос, авось прорвёмся!