Любовь Коряковская - Она могла бы встретиться с Феллини

– Я проснулся, и мой сон закончился!

– Почему?!

– Меня уволили с работы!

– Какое это имеет значение?

– Меня уволил твой муж!

– Муж?!!

Это было нелепое совпадение, муж еще не успел прочитать мою записку! Прошло всего несколько часов! И опять перед глазами всплыла зеленая лужайка-призрак с серым козликом, на голове которого уже не ветвились золотистые рога!!!

Я гордо достала из сумочки ключи от квартиры Виталия и положила с ним рядом.

В этот раз я приехала домой не так поздно и не так быстро. Мужа не было дома.

Мой Санек, как впоследствии оказалось, в этот же день встречался с одной из сотрудниц своей конторы, как раз с той, которая сидела за одним столиком в кафе со мной. Она была его любовницей.

Но об этом я узнаю позже, у них это кафе было местом встречи для любовных интрижек; Санин друг, Васек, мне по телефону об этом проболтается и даже расскажет про свою новую пассию, которая с моим Виталием тогда на дороге выясняла отношения. Они были давно все знакомы и работали в одной конторе моего мужа.

«Все мужчины гоняются за деньгами и за женщинами, как мотыльки перелетают с цветка на цветок! И почему не могут наслаждаться пыльцой с одного прекрасного бутона?» – промелькнула философская мысль в моей романтической головке.

Раздался телефонный звонок. Я подошла и зарыдала в трубку.

– Привет, Любаня, что, муж закуролесил? Все женщины рыдают, когда мужики по бабам бегают.

– Это я за-ку-роле…сила. Понимаешь, ты тогда не пришел, вот я и заку-ро-ле-си-ла в кафе…

– Любаня, что ты сделала? Куда я не пришел, повтори… В какое кафе, спокойно.

– Ты опять начинаешь?

– Я и не собирался с тобой ни в какое кафе! Меня вообще в стране не было!

– Врешь, Жорик!

– Какой я тебе Жорик?! Саня придет, вот я ему про Жорика все и расскажу.

– Если ты не Жорик, то кто?

– Василий меня зовут, забыла, что ли? Давай колись!

– Случилось!!! Вась, случилось!

Как на духу я рассказала Саниному другу романтическую историю про своих незнакомцев, а он поведал мне про свою новую пассию. После чего я с чувством выполненного долга пошла готовить обед!

2011 год

Утро для меня в тот день началось с недоразумения. Под пятницу приснился сон с неприятнейшим сюжетом, Я почувствовал боль в ноге, да так сильно, будто меня заковали в кандалы. В полудреме я сучил ногами, переворачивался с боку на бок, даже подпрыгивал на кровати, но вериги продолжали давить с новой силой.

К рассвету я все-таки освободился «из заточения» и с радостью побежал, прихрамывая, босиком мимо белой церкви с луковичными куполами. Уловить, что за место, было невозможно. Смутно, очень смутно ощущались толчки в спину и эхо крика женщины: «Наши, ваши…»

День выдался душным, пасмурным и влажным. При открытом окне в воздухе ощущалось напряжение. Какие-то мошки, комары и нестерпимые звуки «дзы-дзы» только добавляли нервозности в мои и так растрепанные чувства. Эти «дзы» становились с каждым часом все пронзительнее и кусачее. Я встал с головной болью и гнетущей мыслью: «Как я смогу доковылять в таком состоянии по неотложному мне делу через весь город?» Сердце перехватывало и замирало. На всякий случай перед выходом «присел на дорожку», перекрестился и поцеловал икону.

Со стороны проезжей улицы старомосковский особняк был похож на купеческий дом. На первом этаже лабазник из кирпича, а на втором, деревянном, вырисовывались маленькие окошки с железными решетками. Я вошел через калитку с зубчатым забором в глухой дворик и поднялся на второй этаж.

После трехчасового ожидания в коридоре вошел робко и сел на кушетку. Молодая девушка лет тридцати в распахнутом белом халате с высокой прической посмотрела на меня искоса и продолжила строчить на бумаге. Она была похожа на воробьиное перышко, невесомое и серое. В ее беглом взгляде не было ни сочувствия, ни улыбки, ни гнева, в общем, ничего не было, что заставило бы меня перестать волноваться. Я подумал, наверняка ее пожурили за опоздание на работу или за недобросовестного пациента. А быть может, и вовсе не ругали, просто устала от июльской духоты и ей пока не до меня. В душе я хотел оправдать ее и себя за битых три часа убогого и унылого покоя в больничных коридорах. Я сделал несколько шумных движений руками, достал большой клетчатый платок и вытер со лба испарину. Но, уткнув свой курносый нос в карточку, девушка не отреагировала, и между нами образовался вакуум. Прошло минут пять, не больше, и она все-таки зыркнула на меня. Миг оборвался. Я вздрогнул и заглянул в ее глаза, но вскоре еще больше онемел от волнения. Я так испугался, что в воздухе забормотали одни шипящие звуки, и я закашлялся. Передохнув минуту-другую, заговорил еще более невнятно и сбивчиво, все хотел подчеркнуть важность визита, чтобы ускорить процедуру. Но моя болтовня только нарушила более или менее спокойную обстановку.