Максим Семин - Исповедь уличного котенка. Рассказы

– А я тогда все для себя решила. Разве можно расстаться с тем, кто спасает чужого котика?!

Странная логика – подумал он.

Мяв – задумчиво сказал откормленный к тому времени Мурзик, на коленях своей хозяйки, что означало, что маленькие поступки порой оказываются очень даже большими.

Я открыл глаза и потянулся. Солнце уже давно взошло, а желудок нестерпимо ноет в ожидании пищи.

Перед глазами старые, подлежащие сносу хрущевки посреди развивающегося города. Их давно не должно здесь быть, но, видимо, людям дешевле застроить все вокруг многоэтажками, чем выкупить эту землю. Здесь нет солнца, потому что во все стороны ты упираешься в панельные многоэтажки, закрывающие небо. Наполовину пустые, с редкими занавесками и блестящими тарелками, торчащими в разные стороны. И только здесь, по центру кипит настоящая жизнь. Среди помоек, бомжей, наркоманов, агрессивных подростков и бродячих собак. Наши дома – как некий зарезервированный кусочек послевоенных лет: нищета, разруха, темнота и постоянная борьба за выживание.

Моя мама

Мы живем на стройке, недалеко от этих домов. Мы – это я (симпатичный рыжий котенок), моя серая сестра с белыми ушками и мама – яркая трехцветная кошка с большими зелеными глазами и грустным взглядом. У нас очень красивая мама. Хотя, нет, простите… Была красивая. Месяц назад она спасла нас от своры бродячих собак у помойки, где все добывают еду, и теперь мы живем вдвоем…

Каждый день мы с сестрой начеку. Другие коты нас пока не трогают – маленькие еще. Собаки не лазают по крышам, как мы. Уверен, иначе нами бы уже давно отобедали. А вот люди гораздо хитрее. Самые опасные среди них – грязные, не бритые, в старых телогрейках и черных шапках, вечно пахнущие алкоголем и кровью. Если они поймают – все, пропал кот. Я сам видел. А позавчера в нас стреляли дети – представляете? Я, например, не представляю. Как можно стрелять в двух-месячных котят ради развлечения? Но это еще ничего. Уже три дня нас с сестрой выслеживают какие-то люди. Они даже ходили по стройке с фонариком, а, когда увидели – бросились ловить. Не знаю, зачем мы им, но честно говоря, не хотел бы я оказаться в их лапах.

Мы с сестрой

Я встал, осмотрелся, и быстро прошмыгнул по лестнице, туда, где работают строители. Коты всегда любят и уважают рабочих – наверно, это самые лучшие люди, которые только могут встретиться на пути. Не знаю, почему остальные всегда смотрят на них с пренебрежением. Тот, кто делает что-то своими руками, никогда не прогонит котика, почти всегда даст ему крышу над головой и мягкую подстилку. Иногда они достают для нас колбасу из своих коробок и наливают молока. Нас пытаются гладить, и даже временами хотят взять на ручки, но мы с сестрой родились и выросли на улице. Мы – не глупые домашние коты, которых выбросили хозяева. Те не продержатся и двух недель. Мы умны, скрытны и осторожны – мы выживем даже в таких условиях и тоже, когда-нибудь обзаведемся потомством.

Улица не прощает ошибок…

Внизу уже вовсю кипела работа. Я позвал сестру жалобным писком, но никто не откликнулся.

Люди мешали цемент и таскали кирпичи, машины гудели, и по воздуху поплыли первые бетонные глыбы. Страшный шум, но когда проводишь здесь каждый день – легко к нему привыкаешь. Пожалуй, этот шум – гарантия безопасности. Дети не забегают сюда, чтоб пострелять из воздушки, бомжи находят приют в другом месте, и даже собаки предпочитают держаться подальше.

В нос ударил сладкий манящий запах жареной курицы. Я притаился и стал смотреть по сторонам, пытаясь найти человека, у которого есть еда. Главное в этом деле быть незаметным. Подходишь к нему тихонечко, сзади, «мяв», – говоришь… И смотришь. Прямо в глаза смотришь…

Внизу раздался резкий визг тормозов и протяжный кошачий стон. Я бросился с лестницы, и притаился, высматривая из-за угла. Люди столпились вокруг машины, затаив дыхание.

– Жалко котика.

– Не поможешь ты ему ничем.

– Это кошка была. Месяца два.

На руках человека был маленький пушистый серый комочек – моя сестра.