Антон Бильжо - Поза трупа

На другой стене – платок с изображением Шивы с коброй на шее и трезубцем в одной из четырех рук. Еще один Шива – сторукая танцующая статуэтка на подоконнике. Светлые обои кое-где отходят от стены. К решетке балкона привязаны и треплются по ветру тибетские молитвенные флаги. Вот, собственно, и все.

Этаж высокий, и кажется что квартира выходит из стены какого-то древнего города окнами прямо на ничто, на бездну или на бесконечное болото.

Здесь он, значит, и живет, святой Альберт.

Катрин расправила на потертом паркете поле из семидесяти двух квадратов с поднимающимися стрелами и опускающимися змеями. Достала и сложила стопку комментариев. Клетки древней игры, направленной на духовный рост и осознание, символизировали состояния, через которые проходит человек.

Альберт вернулся с чабанью, на которой стоял глиняный чайник, две чашки и пепельница в виде черепа. Между реек аккуратно лежал забитый косяк. Поджег ароматическую палочку. Сел в позу лотоса напротив.

– Не против, если я покурю?

– Нет, конечно, – улыбнулась Катрин.

– Мне помогает…

– От чего?

– Снимает беспокойство.

– Значит, ты тоже беспокоишься?

– Конечно, я же человек, – Альберт чиркнул зажигалкой, крепко затянулся. – Правила знаешь, да? Каждый по очереди бросает кости, это символизирует карму. Если выпадает шестерка, ты как бы рождаешься и вступаешь в игру. Цель игры – прийти к Космическому Сознанию.

Альберт ткнул пальцем в квадрат 68, из которого шел белый свет.

– Знаю, я же прочитала.

– Главное – это комментарии. Ты должна немного на них медитировать.

Катрин кивнула и взяла кости.

– Подожди, а твоя фишка? Ты куда спешишь?

Альберт присмотрелся к ней и точным неторопливым движением разлил по чашкам чай. Это был темно-коричневый пуэр.

Катрин его не любила. К тому же пуэр пьют зимой, а не летом, – тайна, которую открыли ей, генеральному директору, в одном магазине премиальных китайских чаев. Возможно, Альберт был не в курсе.

– Выбери любой предмет, который тебе дорог, с которым ты можешь себя ассоциировать.

Катрин стянула с пальца обручальное кольцо.

– Отлично.

Он тоже снял с груди и положил на поле амулет в виде колеса сансары на цепочке.

– Теперь бросай.

Тройка.

– Так, значит, здесь ты и живешь?

– Здесь и живу, – повторил Альберт, не глядя на Катрин и кидая в свою очередь.

У него сразу выпало шесть.

– Я родился, – Альберт издал индейский победный клич – открытые эмоции никогда ему не удавались, – а ты все еще в зародышах ходишь.

– Ну, может, я пока не хочу…

Катрин взяла кости и снова бросила. Пять. Когда подняла глаза, увидела, что Альберт внимательно на нее смотрит.

– Что?

– Ничего. Весна, да?

– Да.

В этот момент Третьяковская почувствовала, как кровь прилила к голове, стало даже жарко. Сидеть в лотосе было не очень удобно, Катрин сменила позу, поджав ноги по-русалочьи, сбоку.

Он быстро дошел до Заблуждения («я заблуждаюсь, да, еще бы, я знаю, что я заблуждаюсь») к Очищению («это потому что я не ем мяса, ха-ха»), моментально скакнул со стрелой в Небесный план, пройдя за два хода, самый низменный, физический. Катрин все еще не «родилась».

– Ну, что ты, – задумчиво сказал Альберт. – Подумай, как это прекрасно… жить.

Кажется, он был слишком сосредоточен на игре и, обращаясь к Катрин, ее не видел.

У нее выпала шестерка. Первой клеткой стал «Гнев».

– Для понимания природы гнева существенно важно понять природу эго, – зачитала комментарий Катрин. – Эго – это то, что отождествляет себя с «я».

Тут Катрин остановилась и задумалась.

– Что-то непонятно? – спросил Альберт.

– С кем я себя соотношу? – задумчиво спросила старающаяся проникнуть как можно глубже в суть ученица.

Катрин представила женщину – деловую, самостоятельную, успешную. Женщину, которая сама заработала на «Ниссан Жук» цвета морской волны и оплатила большую часть ипотеки за квартиру. Женщину, которая обеспечивала и лечение больной раком матери, и ремонт в доме отца. Женщину, в конце концов, управлявшую коллективом из пятидесяти трех человек. Она сама держала в руках вожжи от собственной судьбы. Однажды Катрин поехала в клинику и сделала аборт, потому что приняла такое решение.

Сложно сказать, откуда взялся образ этой женщины. Подсмотрела ли она его в каком-нибудь фильме, журнале или родилась уже с готовой мечтой стать тем, кем в итоге стала. Одно можно сказать наверняка – она не наследовала ни матери, ни отцу, ни за кем не повторяла и не пользовалась ничьим «готовеньким». Это было ее собственное, полностью личное, кровное, честно заработанное. В общем, нынешний образ ей нравился. И она не променяла бы его ни на какой другой.