Array Сборник - Один, но рядом с кем-то… Сборник номинантов на Премию имени Сергея Довлатова. Выпуск 1

Пусть неуютно, но должен смириться.
Но, по-хорошему, мне надо бы биться.
Толком я, честно, и бить не умею.
Ещё годы повисли мне цепью на шее,
Клубками намотаны, снять их не смею.

И снова я жду: вот придут перемены
С борьбою за власть, делёжка, измены.
До этой поры страна будет вся в сером…
Вдохнём мы чуток, и прикроют нам двери.
Потому плохо мне, что я в этом уверен.

Вот на карту гляжу я, Прохор,
Цветным разрисованы страны.
Хорошо кто живёт, кто плохо —
Лишь у нас всё кочки да ямы.

Крутит осью конус планета,
Разлеглась – долины, равнины.
И леса где-то есть, где нету,
А вот наши пути в котловины.

Вершит путь Россия особый,
И душа – сплошь ушибы да раны.
Виноват в том у нас этот глобус,
Астероид из космоса, камни.

Недоволен я, возмущённый,
Но при этом радуюсь как бы,
Что дороги, где танк, – бетоном,
Остальные, где люди, – в ухабах.

Хочу, чтобы Русь была сильной.
Надо б руки отбить вороватым.
Что достанется нам, то обильно,
Чтоб заделать все ямы, ухабы.

Я с мечтой, беречь людей чтобы,
Взять пример с арабов хотя бы:
Столько предки оставили – годы
Можно жить, не теряясь в ухабах.

Я Отчизной горжусь из тех рытвин,
Как она всё вперёд прёт по ямам,
Так надеюсь, народ будет сытым,
И вина не всегда в ком-то крайнем.

Кони в ночном над обрывом,
Казалось для них – счастье,
Но шквал налетел с порывом
И гривы сплёл в одночасье.
Табунщик грозит нагайкой —
И двинулись кони за ветром
С любимой своей лужайки,
Где жить привыкли оседло.

Зачем лошадей гнал? Не знали.
Знал только он, что надо.
Не желали бежать и ржали —
Хорошо, что пока не в ограде.
Старый мерин гнедой, скакун,
Знал один, что бег без возврата.
Он задумался, а вот стригун —
Жеребёнок – резвился рядом.

«Ты что веселишься? – сказал. —
Ведь кто-то получит награды.
На убой мчит в галоп табун,
Какая тут, к чёрту, радость!»
А табунщик поводья напряг,
Как только прошли распадок.
Кто здесь скакун, кто здесь рысак —
Да все вы «конины» стадо.

Вот рассеялась пыль от копыт,
И табунщик – в сапог нагайку.
Что ему станет, ему не впервой,
Привык он закручивать гайки.

В дремучем лесу широка елань,
Токует глухарь там по доле,
Ножкой топтал, горлом хрипел
Свою глухариную волю.
Заявил на току: «Я всё смогу!»
Токовал тот глухарь смело.
И надо ему должное дать —
Толковал он всегда по делу.

Потом устал, на ветке притих,
И тут гомон начался птичий:
Стрепет в полях, зяблик в лесу —
Ведь все из отрядов птичьих.
Машет красиво павлин хвостом,
Клюв у сороки в крике.
Страус в угаре сплясал канкан,
Сокол и тот закурлыкал!

Зачирикала грозно серая стая,
Разлились воробьи по экранам,
Обгадили вокруг всё и растаяли —
Трепло ведь молчать не станет.
А кура своё: про насест и дом,
Что пшено по ночам ей снится.
Забота ещё – рассказать о том,
Как из цыплят делать птицу.

Стервятник тихо себе летит,
Не скрылся кто, он тех ищет,
Голубь с голубкой сыто гулит,
Надёжно прикрытый крышей.
Крякнула где-то в болоте дичь,
Петухи с утра – про курятник.
Многие любят лизать и чесать —
Не надо давать им пряник.

Только орлы парят в небесах,
Хулы, слов худых не сказавши.
Взмыли они повыше, вверх,
Легли на крыло, и… подальше.
В небеса орлы ушли от беды,
Клокотало в душе недовольно.
Спаси, Боже, молчащих!
А где же они?
Они всегда там, где привольно…

Умелой рукой мы в баночку кем-то
сложены.
Мы все обработаны дымом в печах —
так положено.
Голова – вторсырьё, тушки по росту,
как рота.
После копчения – по назначению.
Мы шпроты.
Пусть нам тесно, плотно нам пусть,
в масле катаемся.
Если обманут нас, не возмущаемся мы,
мы соглашаемся.
И голосуем мы, и воюем мы, и пускай
всем неохота.
Поддержим всегда, а сомненья долой
У шпроты.
Что нам роптать – технология есть
рыбокопчения:
Оттайка, отборка плюс плавников
удаление.
Мы шепчемся тихо: у нас не получится,
да ещё эшафоты.
Кого-то ругаем, на что-то пеняем,
Как шпроты.
Опилки сменили – сосну на ольху, учли
пожелания.
Крышка прозрачная, масло отменное,
тара стеклянная.
Тушка не смята, все спинками вниз,
вверх чревом.
Нас смущает одно: надпись на банке —
«Консервы».