Елена Шейк - На границе подлунного мира

– Вставай! В жару никто огород не поливает.

С нехорошим предчувствием Виктор выглянул в окно. Ого, да там целых три грядки с морковкой! Чтобы прополоть три грядки и полить огурцы (но это меньшее их всех зол), надо проторчать на жаре не меньше часа, а ему, не привыкшему работать на огороде, и того дольше. Гораздо дольше. Видимо, Виктор погорячился, сказав отцу, что останется на всё лето в деревне. Уже на второй день он готов будет идти до столицы пешком.

Позавтракав бутербродом с кофе, проверив электронную почту и ответив на сообщения от своей виртуальной девушки, Виктор вышел на улицу, не желая откладывать работу на потом, но уже спустя полчаса почувствовал себя неважно – голова заболела, подступила тошнота, сердце забилось сильнее. Голова закружилась так, что он понял, как ничком падает на землю. Виктор будто провалился в сон, а очнулся уже поздним вечером, когда стемнело. Лёжа на земле и чувствуя холод, он начал смотреть по сторонам. Встать по-прежнему было трудно, но Виктор как-то изловчился и принял вертикальное положение. Сначала он решил, что до сих пор находится на огороде, но, оглядевшись вокруг, понял, что оказался в лесу. В том самом лесу за больницей, который граничил с кладбищем и славился чертовщиной.

На трясущихся от слабости ногах Виктор поплёлся к едва пробивающемуся свету – это фонарь освещал главную дорогу. Но он шёл, как ему казалось очень долго, а дорога даже не показывалась. Создавалось ощущение, что он топтался на месте.

– Витя, подожди, дорогой!

Ноги плохо слушались, но идти нужно было только вперёд. Виктор вздрогнул, услышав родной голос. Но быть такого не могло! Он слышал маму, которая умерла лет десять назад. Так, что бы ни случилось, главное не оборачиваться. «Иди только вперёд!»: упрямо твердил голос разума.

– Витя, постой! Подожди! – умолял мамин голос.

Остатки разума покидали Виктора с каждым шагом, и на мгновенье он отвлёкся от предостерегающих мыслей и оглянулся. Никого страшного Виктор не увидел. Стояла только мама. Она улыбалась и стала потихоньку приближаться к нему.

– Зачем убегаешь? Я давно тебя не видела.

Мамино лицо с каждым шагом преображалось, но не в лучшую сторону – щёки становились впалыми, глаза наоборот вылезали из орбит, зубы выросли и скоро достали до воротника её платья, волосы поредели, а кожа покрылась красными волдырями. Только сейчас Виктор заметил, почему у мамы такая неуклюжая походка – у неё были копыта!

А потом из темноты деревьев начали появляться и другие чудовища, головы которых были людские, причём ему хорошо знакомые – деревенские. А туловища их отличались от человеческих. Семья Афанасьевых предстала в облике двухметровых многоножек, а их дочь выглядела и того хуже – огромный паук метра три в высоту с бесчисленным количеством ног и глаз. Петрович из дома напротив с телом коня выглядел более-менее сносно, у остальных были рога, клешни, щупальца, зубы у всех выросли чуть ли не на полметра.

– Не бойся, милый. Иди ко мне, – проворковала мама, совсем утратившая человеческий облик, теперь на Виктора ни много ни мало смотрел рогатый чёрт на крепком мускулистом теле с длинными изогнутыми клыками.

Огни, освещающие дорогу, погасли, и в густоте мрака виднелись только глаза чудовищ, а Виктор к ужасу своему понял, что загипнотизирован ими и дальше идти не может.

Чудовища приближались, но вдруг из непроглядной темноты кто-то выпрыгнул. Виктор зажмурился от серебристого свечения, исходившего от лохматой серой собаки. А другое существо с тремя лисьими хвостами обдало его снопом красно-золотых искр. Существа обогнули поляну и прогнали чудовищ, хотевших напасть на Виктора.

– Оками, кицунэ… – пробормотал он, снова теряя сознание.

* * *

Отец вернулся домой после пяти часов вечера и еле-еле привёл Виктора в чувство. Как долго он провалялся без сознания на грядке моркови, Виктор и понятия не имел. Выбравшись ближе к полудню в огород, он схлопотал солнечный удар и так плохо, как сейчас, ему никогда ещё не бывало. С помощью отца Виктор добрался домой и дополз до кровати.

– Я же говорил, что без шляпы нельзя работать!

– Ох… Я забыл, прости, – простонал Виктор, хватаясь за голову.

– Высшее образование, а всё такой же бестолковый! А если бы я сегодня задержался, сколько бы ты провалялся без сознания?!

– Пап, голова болит. Пожалуйста, не кричи, – взмолился Виктор. Почувствовав силы, он резко встал с кровати, но тут же упал обратно – голова закружилась, а в глазах потемнело. – Мне мама приснилась, соседи… Афанасьевы даже. И все они были чудовищами.