Леонид Корогодский - ЕВРЕЯМИ СТАНУТ ВСЕ

как он на Рынке в белом халате

бесплатно раздавал содержимое своего препарированного брюха.

При этом он прекрасно себя чувствовал,

шутил и смеялся,

приглашал Всех к себе домой

и был совершенно счастлив.

После таких снов Граф стал

чаще заглядывать на Рынок.

Одевался попроще,

терпел запах крови, рыбы

и что-то искал,

внимательно принюхиваясь и приглядываясь.

Дом философски отсиживался в окопе,

лукаво выглядывая из укрытия верхним этажом.

Он явно готовил какие-то сюрпризы.

А сама улица назвалась Круглоуниверситетской.

В этом имени скрывалась какая-то загадка.

За последнюю сотню лет его не разу не меняли,

ни во время войн, ни революций и оккупаций —

два полуповорота циркуля на карте,

спираль на холме,

знак вопроса

с точкой круглого Рынка внизу.

Это длинное сложное слово задевало и беспокоило Графа.

Он проходил по, теперь уже, Круглоуниверситетской

от Рынка до Дома

по нескольку раз

и Всегда задумывался.

Круг.

Университет.

И спуск.

Крутой спуск.

Чего-то здесь не хватало,

в этом Круге,

во вместилище мудрости.

Что-то резало слух.

Разогнавшись вверх,

по крутой спирали Круглоуниверситетской,

разорвав магическую черту Круга,

можно было выйти на правильную орбиту

и с самого низа, с Рынка,

минуя Университет,

взлететь прямо во дворец Президента,

в Правительство, Банк или Парламент.

Часами Граф бродил

по злополучной улице,

во что-то вглядываясь,

к чему-то принюхиваясь и прислушиваясь.

При этом постоянно бубнил.

Холм,

Круг,

Университет.

Нет.

Чего-то нет.

Зимой отвлекали камины.

Он днями и ночами наблюдал

за осмелевшими вылетающими искорками.

Графа угнетало,

что искры вылетали,

взлетали

и гасли.

Всегда.

Никогда не становились

новым, еще более ярким огненным шаром,

взмывающим и увлекающим за собой, вверх

его, Графиню, еще не родившегося сына

и весь уже столько лет Приседающий Дом.

Это наводило растерянного Графа на мысли о смерти.

Что может осветить одна искра?

Как сделать, чтобы они не гасли,

а полными огоньками летали по комнате?

Тогдашняя Наука еще помнила горящие костры на площадях

и от таких вопросов шарахалась.

Объяснения ученых из Университета,

что какое-то вещество сгорает,

Графа совершенно не устраивало.

Почему какой-то электрон,

непонятно зачем,

бесконечно кружится и вращается,

а прекрасная искорка мгновенно гаснет.

Священники разных конфессий тоже побаивались этой темы

и в ответ на его вопросы,

пожимали плечами, отмалчивались

или крутили пальцем у виска.

Затосковавший Граф тайно ездил

советоваться с раввином-каббалистом

в свое поместье

в Корогоде

у Чернобыля.

Тот, в отличие от многих,

не счел его сумасшедшим

и отнесся к сказанному абсолютно серьезно.

Веселый раввин сообщил,

что из одной искры пламя не возгорится.

Нужно десять искр,

объединившихся добровольно,

совершенно добровольно.

Такой ответ Графу понравился.

Он долго еще представлял,

как десять искорок,

вместо того, чтобы навсегда погаснуть,

сближаются, льнут друг к другу

и остаются горящим огоньком.

Навсегда.

Но о чем все же говорил тот еврей

и где взять десять таких умных искр?

– Судьба мира зависит от десяти искр,

от их объединения, – добавил тогда каббалист.

Весной и летом камины гасили,

становилось жарко и скучно,

огненное волшебство исчезало —

не было вечерней темноты

и разлетающихся из камина искр.

Граф грустил.

Но был еще один источник идей.

Растерянный Граф побрел на Рынок.

Там, среди вонючей рыбы и кудахтающих кур,

он увидел волшебного китайца

в золотом халате, с тонкой бородкой и свисающими усами.

Перед ним стояла банка с рыбками-огоньками,

по словам продавца, летающими.

Огненно-золотая, да еще и летающая рыбка.

Да не одна, а несколько!

Тут никаких желаний даже не нужно загадывать.

В тот же миг Граф стал ярым поклонником Китая,

недавно родившегося сына назвал Конфуцием.

В его душе искрами порхали золотые рыбки.

Тут же в осиротевшие без огня камины

поставили аквариумы

с пламенеющими восточными рыбками.

Граф ждал.

Раскормленные твари питались, поправлялись и размножались,

но и не собирались никуда прыгать,

а тем более летать.

Краснопузые лжелетуны сыто дремали в аквариумах,