Мелисса Долонская - Дочь наркоманов

Даже Максимна задумалась над её словами, но пока не была готова принять решение.

– Это все конечно хорошо, но что, если нас посадят?

Повисла тишина.

– У кого какие идеи? – Жека встала перед всеми как главнокомандующая.

– Вы что, совсем с ума все посходили? – завопила Чика. – Кого вы убивать собрались? Кого грабить? Не живётся вам спокойно, что вы бредни сумасшедших девчонок слушаете и поддакиваете, как не знаю кто!

– Я не сумасшедшая! – Жека кричала и рвала на себе волосы.

– Отставить истерики! – прервала всех Максимна. – Несогласные могут уходить, остальных же прошу на кухню обсуждать план наших действий.

В толпе разгорелся спор. Многие хотели оставить свою работу и заняться чем-то другим, пусть даже таким опасным, но решение о том, чтобы начать жить криминальной жизнью было очень рискованным, ведь можно было легко загреметь за решётку. И многие решили уйти. Найти другое место работы и больше никогда не вспоминать об этом разговоре и этой ситуации в целом

***

.

Максимна сняла разрывающийся от свиста чайник с плиты и принялась разливать воду по грязным кружкам, внутри которых расползался бледно-жёлтый оттенок дешёвого чая. Женщина поставила кружки перед Машей и Чикой, сидящими за шатким столом и села рядом.

– Ты просто взяла и лишилась всего! Дура! – начала ругаться Чика. – Ты лишила нас работы из-за какой-то тупой девчонки, которой видите ли не хочется ни под кого ложиться! Мне тоже много чего не хочется, но я же молчу!

– Я лишила вас работы?! – возмутилась Максимна. – Я никого не держу, можешь катиться на все четыре стороны!

Чика притихла.

– Может, оно и к лучшему, – разглядывая трещины на дне кружки, прошептала Маша. – Да и что плохого в том, чтобы дать понять, что тебе что-то не нравится? Ведь мужики на самом деле даже не понимают, что нам больно или неприятно. Так зачем терпеть, если можно изменить свою жизнь к лучшему?

– Потому что вы эгоистки! – Чика встала и отвернулась к стене. – Вы думаете только о себе, о том, что вам, видите ли, не нравится! Раньше терпели и сейчас могли бы, если бы не эти две…

– Эти две кто? – в дверях показалась Жека, скрестившая руки на груди. За её спиной пряталась уже умытая и переодетая Катя.

– Да никто! – женщина выскочила из кухни, толкнув девочек, но обернувшись, добавила. – Вы никто, ясно?

– Истеричка, – тихо произнесла Жека, а затем обратилась к остальным. – Что у нас на обед?

– Чай, – Маша продемонстрировала свою кружку.

– Надеюсь, когда мы начнём убивать этих мужчинок, мы станем богаче и наш стол станет разнообразнее, – Жека с отвращением посмотрела на свою порцию чая.

– Сначала нужно начать зарабатывать и только потом думать, на что тратить деньги, – прошипела Максимна со своей обыкновенной злобой. – Честное слово, я бы не согласилась на всё это, если бы кое-кто сегодня не испортила бы репутацию моему заведению!

От этих слов и от тона Максимны, всё в Кате похолодело. Она снова чувствует себя виноватой. Она всегда чувствовала себя виноватой: и когда её мама умерла, и когда её отца посадили, и когда она попала в детский дом, а потом и сюда, ведь если бы она была достаточно хорошей, с ней бы такого не случалось. Теперь же она подвела весь коллектив, лишила всех работы только по своей прихоти. Лучше бы она сразу ушла! Тогда проблемы были бы только у неё, а не у ещё пятнадцати человек.

– Что сделано, то сделано, – спокойно изрекла Маша. – Признаюсь, все когда-то хотели поступить так же, как ты.

– Но не поступили же, – продолжала давить Максимна. – Потому ч…

– Не поступили и остались при своём, – беспардонно перебила её Жека. – А мы построим себе новый мир! Мы свергнем мужчин с их патриархальных тронов, обрушим стеклянные потолки им на головы и столкнём их в пропасть с вершины их эгоизма! Кто со мной?

На минуту повисло молчание. Никто не решался что-либо сказать после такой воодушевляющей речи. Наконец, Катя, посмеиваясь, разрушила тишину:

– Ты говоришь так, потому что ты лесбиянка и мужчины тебе не нужны?

– Нет, – спокойно ответила она. – Я говорю так, потому что моя мать всю мою жизнь кормила и обслуживала меня и моего отца – шизофреника, который всё время орал на нас. Потому что от нехватки денег мои собственные родители продали меня сюда, в бордель и очень злились, когда я вернулась обратно. Потому что моя мать умерла от усталости и истощения, когда стирала гору наших вещей руками, будучи беременной. Потому что потом мой отец бил и оскорблял меня каждую минуту, сделав меня такой дёрганой, какой я являюсь до сих пор. Потому что мне пришлось отбиваться от него, чтобы он меня не изнасиловал, и, к счастью, мои крики услышала соседка (прошу заметить, не сосед), которая-то и настояла на том, чтобы его упекли в психушку. Потому что эти недолюди слишком много себе позволяют и нам пора очистить землю от такого мусора.