Андрей Шляхов - Из морга в дурдом и обратно (сборник)

– Это закон жизни, – снисходительно пояснил Коростылев. – Тебя уважили – и ты уважение окажи. А то твой день рождения придется в подвале праздновать.

– У меня день рождения в июле. – Тормоз мечтательно закатил глаза. – Мы как раз в отпуске будем… Неужели лето снова наступит?

За окном, словно в ответ на глупый вопрос, пошел снег.

– Все в порядке, – известил вернувшийся Абгарян. – Гудеть можем хоть до утра, только чтоб тихо.

Трудное искусство гулянок в медицинском учреждении к окончанию института постигается в совершенстве.

Гулять надо с душой, с размахом, так, чтобы было что вспомнить, но при всем том не шуметь, чтобы не привлекать внимания пациентов. Ну, и администрации тоже.

Хорошо патологоанатомам – сидят они обычно в отдельно стоящем корпусе, клиентура у них спокойная, ни на что не реагирующая, родственники не досаждают… Гулять можно на всю катушку! В реанимации так уже не развернешься – во-первых, далеко не все здесь не реагируют на звуки, тем более громкие, а во-вторых, на соседних этажах могут услышать шум.

Отсюда вывод – учитесь осваивать спецнавыки. Говорить тихо (а когда выпьешь, это ой как нелегко!), посудой не звенеть, сексом на скрипящих предметах обстановки не заниматься. Будь невидим и неслышим, тогда твоему празднику никто не помешает.

Разумеется, шампанское открывали тихо, без хлопков и выстрелов в потолок, что не помешало трем бутылкам закончиться очень скоро. Пили не из фужеров, а из чашек и кружек, своей обыденной посуды. Предусмотрительный Абгарян не забыл и про одноразовые стаканчики, но все дружно сочли, что пить алкоголь из пластика «невкусно».

– Хорошее шампанское, Артурик, – похвалила Бурчакова. – Пьется так хорошо…

– Это брют, – Абгарян послал ей персональную улыбку, – мой самый любимый сорт шампанского.

– И мой тоже, – ответила Бурчакова.

«Еще немного, и они подружатся, – подумал Данилов. – Как мало надо людям для того, чтобы найти общий язык. Впрочем, не так уж и мало – почти по триста грамм шампанского».

От выпитого в головах приятно зашумело.

– Какой ты молодец, Артурик! – восхитилась Смирнова. – Такой день мерзкий, настроение мерзкое, а ты нам праздник устроил! Дай я тебя поцелую!

Именинник с удовольствием подчинился и был перецелован всеми дамами. Крупная и сильная Баранова так сжала его в объятиях, что послышался хруст.

– Ты ему ничего не сломала? – поинтересовалась Бурчакова.

– Это у него молния на ширинке лопнула, – не моргнув глазом, парировала Баранова. – Мужчины любят энергичных женщин.

– Покажи ширинку! – потребовал купившийся Тормоз.

– Разбежался, – проворчал Абгарян, направляясь в угол, к бару.

Он вернулся с бутылкой коньяка.

– Молдавский, – извиняющимся тоном объявил он, разливая коньяк по сосудам. – Армянского не было.

– Один хрен, все в Подмосковье разливают, – махнул лопатоподобной ладонью Коростылев.

Завязалась тихая, но ожесточенная дискуссия о сравнительных особенностях коньяков разных стран. Данилову даже пришлось придержать именинника, чтобы тот не набросился на флегматичного Коростылева.

Флегматичный-то он флегматичный, а махнет рукой – и привет Артурику, двадцать шесть лет отмечать уже не придется.

Тормоз, опровергая свою кличку, среагировал мгновенно и по делу – открыл вторую бутылку коньяка.

– Как сказал поэт Уитмен, чем ругаться, лучше выпьем! – сказал он. – За дружбу и корпоративную солидарность!

– Не путай! – строго одернул его Буратино. – Дружба и корпоративная солидарность – это совсем не одно и то же.

– Я знаю.

– Тогда как можно пить за них разом? Только порознь!

Порознь – так порознь. Выпили сначала за дружбу, а следом – за корпоративную солидарность.

– Надо немного прибраться, – озаботилась Аниканова.

Она встала, намереваясь собрать пустые лотки из-под еды, но пошатнулась и рухнула на колени Барановой.

– Ортостатический коллапс! – констатировал Абгарян.

– Я в полном порядке. – Совместными женскими усилиями Аниканову усадили на койку. С одной стороны ее подпирала Бурчакова, а с другой – Баранова. – Это просто голова закружилась. Бывает.

– Страшно вспомнить, сколько времени я не курил! – Абгарян встал и похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли сигареты и зажигалка.

– Я с тобой! – Тормоз слез с подоконника.

Данилов и Буратино как некурящие остались развлекать дам. Развлекали долго, рассказывали анекдоты, вспоминали студенческую жизнь, обсудили пару новых фильмов, выпили, закусили, еще выпили и только тогда спохватились, что курильщиков нет уже более часа.