ЛЕВСЕТ ДАРЧЕВ - Хирург. Последняя надежда

ИНТЕРВЬЮ

Вдруг Наида поджала губу и задержала взгляд на знакомом профиле человека, который сделал себя сам: известный хирург, в 35 лет ставший доктором наук, профессором. Два Рашида: один – домашний, раскрытый, доступный, общительный, другой – служебный, с жёстким характером и беспощадным руководителем здравоохранения, закрытый, со своими принципами и деловыми качествами организатора. Но главное в нём – это хирург. Перед её глазами всплыло его вчерашнее интервью республиканскому телевидению.

Корреспондент с довольной улыбкой на лице и планшетом в руке:

– Дорогие друзья, я хочу представить вам всеми уважаемого известного хирурга Рашида Аскерханова. Он завтра, тринадцатого ноября, отмечает свой день рождения. Давайте спросим, как он всего добился. Может, получится раскусить его и узнать о его житье-бытье. Если понравится, то многие пойдут по его стопам в хирургию! Интересно ли быть хирургом, Рашид Пашаевич, и с какой профессией вы могли бы сравнить профессию хирурга?

– Извечный вопрос и банальный ответ: сапёра, – не задумываясь, ответил Рашид. – У нас просто последствия ошибок одинаковые: человек может погибнуть. Хотя, надо признать, есть небольшая разница: некоторые люди не захотят жить после ошибки хирурга.

– Вы кто прежде всего: хирург или учитель?

– Прежде всего я человек – такой же, как все. Я люблю вкусно поесть и хорошенько поспать.

– Получается? Не жалуетесь?

– Жалуюсь. Поспать не получается никогда, и это уже прямое свойство профессии хирурга – недосыпание преследует всю жизнь. А насчёт поесть мешает первое – занятость. Круг замкнулся.

«Он беспощадно тратит себя, – подумала Наида, сидя перед телевизором. – Работа, друзья. Друзья, работа, и в последнее время прибавилась охота. Работа его изматывает: он мечтает выспаться, потому что из 32-часовой смены на сон он сможет потратить часа два-три. Иногда он “живёт” в больнице из-за непредвиденных ситуаций без стабильных выходных. Повседневный стресс, глубокая ответственность за больных, контроль ошибки персонала, слаженность его работы и жизнь на грани человеческих возможностей. Может ли он быть другим? Нет, не может. “Чем бездельничать час, я предпочитаю находиться в операционной два”».

– Вопрос насчёт отдыха, как я вижу, сам по себе отпадает.

– Не совсем так: у меня получается соединить профессиональную занятость с отдыхом в одном месте, и это место – моя дача.

– У вас есть принципы, которые можно нарушить?

– Если вы привыкли ездить на работу на машине, это не значит, что не нужно идти на работу пешком, если ваша машина сломалась.

– Понятно. Вы долго держите обиду на человека, если он чем-то провинился?

– Нет. – Рашид задумался. – Вообще-то, у этого вопроса много граней. Если такое обстоятельство есть на работе, то никак: обидам или другим гуманным чувствам не должно быть места – только работа хирурга.

– А в быту?

– А в быту… – Рашид опять задумался, глядя по сторонам. – На жену, что ли? Никогда. Потому что это мне невыгодно.

– Для вас существуют проблемы, которые не можете решить сами?

– Для меня проблема – это когда человек не может встать с кровати или дотянуться до стакана воды. Всё остальное – это надуманное самим человеком: деньги, богатство, авторитет.

– Что вы испытываете, когда берёте в руки нож и начинаете резать мясо?

– У меня давно стёрлись ассоциации сравнения мяса, крови, человеческой плоти. Я запретил себе всякие переживания о тех вещах, которые составляют мою профессиональную принадлежность. Я могу держать в руках сердце, так же как и стакан воды, нисколько не думая, что в одном – человеческая жизнь, а в другом – вода. Очерствение. Но! Есть огромная разница: воду я просто могу выпить, а вот с сердцем посложнее – там, за операционным столом, я чувствую огромную ответственность, хотя превращаюсь в машину со всем моим опытом и знаниями, интуицией, и становлюсь со скальпелем против смерти и чужой боли. В это время, хоть земля перевернётся, я – воин без сантиментов: главное – победа. Что касается сравнения, то скажу вам так: резать может любой, а хирургия начинается потом.

– Можете рассказать самый запомнившийся случай из вашей практики хирурга?

Рашид задумался, и наступила короткая пауза.

– Вас не затошнит?

– Нет.

– Это было в госпитале во время войны. Я ассистировал хирургу, когда, как нам показалось, успешно провели операцию офицеру на брюшной полости. Но через день после операции нас подняли по тревоге. Оказалось, после приступа кашля у пациента разошлись швы и кишки вывалились наружу…