ЛЕВСЕТ ДАРЧЕВ - Хирург. Последняя надежда

– Спасибо. Принимаю. А какой сегодня год? Вот чёрт, моя голова! На твой день рождения я отвезу тебя в Ялту.

– Не хочу. Я там была.

– Тогда в Сочи.

– Я там тоже была.

– И куда ты хочешь, милая?

– Тихо. Детей разбудишь.

– Вау! Почему они так долго спят?

– Как они встанут, если до одиннадцати вечера они ждали тебя? У них были планы на день рождения папы. А его нет!

– Ничего страшного – в их возрасте я не знал, что такое «день рождения». – Рашид изменился в лице, его черты напряглись. – Мне приснился отец – не знаю, к чему это. Его палец. Боль. – Рашид опустился на стул, засутулился и уставился в угол. Наида посмотрела на его лицо. Карие глаза спрятались под ровными арками бровей. Рашид был двояким, раздвоенным: один – открытый, заботливый, весёлый дома, другой – серьёзный, жёсткий, безжалостный на работе. Его боялись и уважали.

– Как он приснился? – спросила Наида, зная, что муж часто просыпается от чувств, что забыл сделать нечто важное.

– Забыл, – буркнул Рашид. Он тяжело поднялся и направился в душевую. Его взгляд застыл на зеркале, где видел своё отражение. Что изменилось? Морщины в уголках глаз, складка от крыльев носа ко рту. Он провёл рукой по щетине. Можно не бриться? Нет – слишком красноречивый аргумент на язык недругов в коллективе. «Ладно, не буду думать». Он взял в руку зубную щётку, задержал руку, потом передумал – лучше сначала побриться, затем уже скоблить кожу, чтобы казаться свежим.

«Как он мне приснился? Он говорил: «Забери мою боль. К чему это?»

Рашид вернулся на кухню. Наида продолжала утреннюю стряпню, и так каждый день. Интересно, она не устаёт? А если спросить её об этом и она ответит, что устаёт? Что я смогу предложить ей? Помогать по кухне, надев передник? Нет! Мне плохо оттого, что она у меня в голове чаще, чем наяву. Она стала частью моей жизни, обладает высоким чувством собственного достоинства – дочь первого министра просвещения.

– Как дела у детей в школе? – спросил Рашид.

Наида задумалась, задержав вилку в воздухе.

– Всё нормально. Меджид – лучший в классе. У него всё хорошо с естественными науками.

Эмина в одной паре – ей ничто не угрожает: круглая отличница. Ее похвалили учителя по русскому и математике. А Тамара… – Наида запнулась и засмеялась.

– Что с ней?

– Вчера представляешь, что она мне заявила? – начала Наида. – Сумку собрала в школу, сидит и плачет. Спрашиваю: «Что случилось?» Отвечает: «Я не смогла решить задачу». «Почему, она такая сложная?» – спрашиваю. Говорит: «Не знаю. Я не смотрела»

– Вот хитрюга! – сказал Рашид. – А Гамид?

– Его характер портится с каждым днём. В садике – лидер, во дворе – лидер, дома тоже. Вчера порвал тетради Тамары, размазал чернилами дневник Эммы и косо смотрит на портфель Меджида.

Рашид издал короткий смешок, потом загрустил.

– На прогулку, наверное, не пойду.

– Почему?

– Хандра напала. Хочу уединиться. – Он сел на табуретку за столом, вжавшись в угол. – Сделай, пожалуйста, свежий чай .

– Чёрный или калмыцкий?

Рашид покатил голову по стене направо, продолжая думать, что лучше: калмыцкий или черный чай. Калмыцкий борется против вредного холестерина, укрепляет стенки сосудов и защищает лёгкие от вредных смол и никотина. «Это по моей части».

– Калмыцкий.

– А почему не чёрный? Он мне больше нравится. Кофеин способствует концентрации внимания и улучшает настроение. Ты сам говорил.

– Он мне сегодня не поможет. Он опасен людям с легко возбудимой психикой. К тому же, дорогая, он вымывает магний, ослабляя сердце.

– Как скажешь. Тебе виднее. Кто на кого учился.

Рашид оставил свой взгляд на обоях, поймав одну точку. Он вгляделся в орнамент и нарисовал себе образ человека с рогами и большими глазами. Он закрыл глаза и снова открыл – рисунок исчез: просто плетёные линии. Он наклонил голову, чтобы нарваться на прежний рисунок.

Наида, заметив движения его головы, спросила:

– Ты что там видишь?

– Так, мои мысли о прошлом, – произнёс Рашид. – Думаю, зачем я стал врачом, а не инженером или учителем. Вместе ходили бы в школу туда и обратно – и никаких забот! Я взвалил на себя очень тяжёлую ношу. Люди хорошие, люди плохие, больные, нервные…

– Вчера тебя показывали по телевизору.

– Да, ты смотрела?

– Конечно. Видел бы ты твоих детей – как они гордились, кричали: «Мой папа!» Вы вели себя слишком развязно и устроили балаган на всю республику. И что там делал Айгум?

– Группа поддержки, – сказал Рашид. – Зато ты видела, как красиво получилось. Как эмоционально – нарушили шаблоны и принятые нормы. Передача должна быть привлекательной. Знаешь, сколько звонков было, и корреспондент Комиссаров доволен! Без Айгума никуда: этот человек – мой друг.