Михаил Сельдемешев - Бездна Мурены

Белый лист бумаги. Начинает заполняться. ИИ пытается распечатать для меня какую-то информацию. По идее, это штатное сообщение о сбоях бортового компьютера. Или же кто-то другой использует Веню для связи со мною. Бестелесые! Они продолжают попытки что-то экстренно донести до меня. Проклятая недокачка памяти! Скорее всего, послание связано с последним заданием. Что же это? Белый лист. Что чертит искусственный интеллект на белом листе? С виду – какую-то муру.

– Что это за мура у тебя выводится на бумаге? – озвучил капрал свои сомнения.

– Вообще-то это кот, а не мура, – обиделся на критику Вениамин Константинович. – Ну, или, в крайнем случае, Мурка, кошка.

Арфеев развернул лист бумаги и придвинул к пациенту. На рисунке действительно бесцеремонно разлеглось существо, напоминающее земную кошку. Она грациозно возлежала на боку. Её задняя и передняя лапы синхронно раскинулись в разные стороны, а остальные две, наоборот, – касались друг друга так, что все четыре лапы вместе образовали букву «М». Прежде чем с лица Зенита сползла улыбка, в глазах его вдруг застыл дикий ужас.

Нет, не белая мура. Белая Мурена! Запись № 3 бортового журнала. Созвездие Белой Мурены, самое загадочное место во Вселенной, самое жуткое. На всех языках его называют не иначе, как Бездной. Его боятся даже такие сверхразвитые цивилизации, как Бестелесые. Они о чём-то пытаются предупредить, пользуясь нашим корабельным бортовым компьютером. Из Бездны Мурены всему нашему Космосодружеству что-то угрожает!

– Чего вдруг замкнулся в себе, Володя? Помрачнел, – спокойный голос доктора вывел капрала из ступора.

– Экстренные обстоятельства требуют экстренных мер.

– Логично, – кивнул Арфеев и непринуждённо улыбнулся. – А это ты, извини, к чему?

– Мурена-то не дорисована – непорядок. Можно я ей недостающее добавлю? – Зенит подался всем телом вперёд.

Поколебавшись несколько секунд, главврач придвинул бумагу с рисунком и карандаш к самому краю стола и сложил руки замком. Рука пациента, потянувшаяся к карандашу, описала неожиданный пируэт и зацепила стакан с остальными. Тот с грохотом опрокинулся, карандаши покатились по столу и полетели на пол, хотя Вениамин Константинович и пытался их безуспешно поймать. Он настороженно посмотрел на капрала.

– Прошу прощения, – Зенит виновато улыбнулся. – Это не я. Вернее, я, но не нарочно, из-за анабиоза.

– Из-за галоперидола, если точнее. Привыкай называть вещи своими именами. – Арфеев вздохнул и, кряхтя, полез собирать карандаши с пола.

В этот момент капрал с неожиданной с его стороны прытью навис над столом, перегнувшись пополам и неестественно вывернув шею, ловко извлёк из компьютера дискету и вернулся на место, попутно успев заметить на экране какую-то миловидную женщину и пять выложенных в ряд игральных карт. Добытый из недр дисковода трофей проворно исчез в рукаве больничной пижамы.

Запись № 4. Блок памяти теперь у меня. Придётся как-то закачивать в мозг своими силами. Кто эта женщина на экране, если она из блока моей памяти? Жена? Сестра? Любовница? В настоящий момент не так важно, можно не обращать внимания. А вот картишки беспокоят. Две шестёрки и две десятки. Вот если б одна шестёрка и три десятки. Или наоборот. Но чётное число и того и другого, как назло, сильно отвлекает. Надо как-то убедить себя не думать об этом некомфортном сочетании.

Доктор уселся на место и вернул собранные карандаши в стакан:

– Всё же на «вы» мне как-то сподручнее, – его уставшее лицо вдобавок стало виноватым. – Вы уж простите, Володя, за произошедшее по вине моих бестолковых подчинённых. Идут сокращения, люди сами увольняются, чтобы не работать за копейки. Персонала и особенно лекарств не хватает. Сами видите – как это с каждым днём пагубно отражается на пациентах. Наверняка ощущаете всё это безобразие и на собственной шкуре.

Главврач снова выудил карандаши из стакана и принялся их нервно перебирать.

– Зато за окном демократия, страшно стало домой ходить – сам бы тут ночевал, честное слово, пока эта зараза и сюда не докатилась. Представляете – демократия в дурдоме! – разошёлся Арфеев и тут же осёкся. – Кхм, простите.

Он встал, заложил руки за спину и принялся ходить вокруг стола. В ходе променада Вениамин Константинович признался, что Зенита он после сегодняшнего инцидента решил перевести обратно в общую палату. К связанному и беззащитному пациенту, как выяснилось, может проникнуть любой. И в его больную голову может прийти что угодно, вплоть до нанесения увечий. По причине же нехватки средств набрать дополнительных санитаров больница не в состоянии. Эти бы не разбежались.